и другие беглецы.
К Джону подъехала, пронзительно гудя сиреной, полицейская машина. В
ее помощи уже не было необходимости, и Кеннистон крикнул встревоженному
офицеру:
— Следите затем, чтобы машины не покидали колонну! Никто больше не
должен сворачивать назад — понимаете, никто!
Через несколько минут, задыхаясь от пыли и выхлопных газов, он вновь
возглавил караван переселенцев.
И в этот момент заметил далеко впереди еще
один город.
Это была мерцающая точка на горизонте, еле различимая среди бурой
бескрайней степи. Трудно было оценить, сколько километров разделяло два
колосса — сто, двести? Одно было ясно — на пути к далекому соседу придется
преодолеть немало препятствий, пересечь русла многих высохших рек.
«Интересно, — подумал Джон, — а как выглядит сейчас Атлантический океан?
Существуют ли еще Нью-Йорк, Париж, Лондон и другие мегаполисы XX века?»
Он встряхнул головой, отгоняя от себя праздные мысли, и стал
вглядываться в контуры белых небоскребов, едва различимых в тусклых лучах
Солнца. «Тысячам людей придется отныне работать не покладая рук, — подумал
он, — иначе умирающий мир рано или поздно обрушится на них смертоносной
лавиной и унесет с собою в небытие. Обитатели старого доброго Миддлтауна
должны будут волей-неволей найти в себе силы для долгой борьбы за
существование. Хотя… хотя, возможно, не везде на Земле царит запустение
— кое-где могли сохраниться зеленые долины, реки, поселения людей…»
В этот момент джип, качнувшись, выехал на широкую дорогу, ведущую к
порталу. Над караваном машин навис мерцающий купол — их последнее убежище,
Кеннистон заметил, как у входа суетились люди, посланные еще вчера
Хубблом. Они готовились закрыть огромные ворота портала после прохождения
колонны автомашин — это предотвратило бы бессмысленную потерю драгоценного
горючего.
Когда джип въехал под арку, один из вооруженных людей приветственно
махнул ему рукой и, подбежав к машине, ловко прыгнул на подножку.
— Следуйте прямо по бульвару, а затем сворачивайте направо на первом
же перекрестке, — улыбаясь, возбужденно крикнул он Джону, — Я покажу вам
сектор города, в котором разместятся ваши люди. Что? Нет, мистер, мы не
заметили никаких признаков жизни. Я думаю, здесь и мыши-то давно сдохли с
голодухи!.. Очень рад, что вы наконец приехали. Знаете, эта тишина
чертовски действует на нервы.
Белые башни небоскребов молча следили за бесконечной процессией
пыльных автомобилей, грузовиков и автобусов, робко ползущих по укутанному
мглой бульвару. Грохот моторов, отражаясь от стен зданий и от купола,
порождал столь впечатляющее эхо, что Кеннистону стало не по себе. И не
только ему — все, за исключением водителей, высунули головы из окон машин
и всматривались в необычные очертания зданий, странную цветовую гамму их
стен, темные глазницы окон. Джон отлично понимал, какие сложные чувства
одолевают сейчас людей. Все было слишком большим и чужим. Даже уроженец
Нью-Йорка и тот застыл бы в изумлении, увидев эти исполинские небоскребы.
Что же было говорить о жителях заштатного Миддлтауна, привыкших к
малоэтажным зданиям из серого кирпича!
Вскоре головная часть колонны достигла квартала, условно огороженного
барьером из каната, и остановилась. Первыми из машин вышли представители
организационной группы и немедленно принялись за дело.
Первыми из машин вышли представители
организационной группы и немедленно принялись за дело. Без их советов и
помощи размещение более чем семнадцати тысяч человек было бы попросту
невозможно. Тем не менее без неразберихи не обошлось — но обычного шума и
гвалта не было и в помине. Получив указания, люди на удивление послушно
расходились по подъездам, занимая первые же попавшиеся квартиры. Их
встречала мгла, толстый слой пыли на полу, распахнутые окна, высокие
потолки комнат непривычной многоугольной формы… Мертвая тишина города
давила на людей, и они поневоле разговаривали шепотом. Даже собаки были
напуганы и не решались лаять.
Джон сообщил Хубблу о ходе дел по переносной армейской рации, а сам
отправился на поиски Кэрол. Колонна уже окончательно остановилась, но
довольно многие жители Миддлтауна не решались выйти из автомобилей —
видимо, они боялись порвать последнюю призрачную нить, связывающую их с
прежней жизнью. Ему встретилась пожилая женщина — она стояла посреди улицы
с одеялами в руках и тихо причитала, с ужасом оглядываясь по сторонам. В
какой-то мере общее чувство безнадежности передалось и Кеннистону. Он
понял, что боится разговора с Кэрол, но все же продолжал брести вдоль
колонны по щиколотку в вязкой пыли, пока наконец не увидел свою невесту с
саквояжем в руках.
Оказалось, она с тетей уже разместилась в просторной комнате на
первом этаже небоскреба, напоминавшего очертаниями опрокинутую параболу.
Нагрузившись вещами, Джон последовал вслед за Кэрол по темному коридору. В
воздухе висел горький запах пыли и давнего запустения.
В обширной комнате с высокими окнами было почти две дюжины женщин