«Пора уходить. Больше у меня в королевском дворце дел нет. — Словно в подтверждение мыслей хранителя, прозвучал еще один знакомый раскат грома.
Больше у меня в королевском дворце дел нет. — Словно в подтверждение мыслей хранителя, прозвучал еще один знакомый раскат грома. — Кому-то из своих недоброжелателей я опять сделал доброе дело? Или мне показалось?»
Глава 21
ГОРЕЧЬ ПОРАЖЕНИЯ
— Надо срочно уходить из города, — закончил свой рассказ о ночных происшествиях хранитель. Зверь поведал друзьям обо всем, за исключением случая с необычным существом. Тут он и сам не мог себе объяснить, что же произошло.
— Уходите одни. Я никуда не пойду, — заупрямился юноша.
— Арлангур, что с тобой произошло за эту ночь? Сон, что ли, дурной увидел или не выспался? Вчера был нормальным парнем, а сегодня — словно подменили. — Варлок не мог понять странного поведения своего ученика. Сын охотника стал колюч, как ощетинившаяся гурада. Он демонстративно вставлял «я» в каждом предложении.
— Спал я очень даже хорошо. И этой ночью со мной ничего не случилось! — с вызовом ответил Арлангур. — Ты ведь сам говорил: когда я почувствую, что смогу постоять за себя, значит, мое взросление состоялось. Я уже взрослый!
— Кто же тебе это сказал?
— Я сам понял.
Юноша всю ночь не мог сомкнуть глаз, вспоминая русоволосую красавицу. Ведь это из-за Варлока и Югона он отказался от девушки. А чего ради? Ради призрачного обещания сделать из него по-настоящему взрослого человека? Но он уже и так сильнее многих мужчин, даже без оружия. Попробовал бы кто-нибудь приставать к Терне, уж он бы… Паренек заскрежетал зубами, представляя, что бы он сделал с грубиянами, посмевшими ее коснуться. И вот теперь девушка ушла. Может быть, навсегда.
— Я одолел трех воров на Большом перекрестке. Если бы не стража, я уложил бы пятерых мужиков, вздумавших обозвать меня трусом. Я, шестнадцатилетний парень, без оружия и магии. Какие еще нужны доказательства? Вы найдите хоть одного моего ровесника или даже постарше, чтобы он со мной справился.
— А если найдем? — подключился к разговору Югон. Он понял, что во время спектакля на базарной площади или в тюрьме произошло нечто серьезное, о чем подросток почему-то не стал рассказывать.
— Тогда я согласен учиться у вас обоих, чему скажете. И следовать, куда прикажете, — уверенно ответил Арлангур.
— Твоему слову можно верить? — прищурился маг.
— Могу поклясться светлой душой моей матери. — задиристый взгляд паренька встретился с твердым взглядом седого волшебника.
— Хорошо. Ты сам захотел испытать себя. Тогда сегодня же и устроим экзамен. Собирайся, пойдем на базарную площадь.
— Копье брать? — воодушевился подросток. Именно туда он стремился сейчас попасть больше всего на свете.
— Обязательно. Только отсоедини лезвие.
На площадь они отправились втроем. Черному хищнику стало интересно узнать, что задумал волшебник. «Ну и шел бы себе мальчишка куда хочет, — размышлял он по пути. — Совсем зазнался. Неужели он настолько нужен Югону? А зачем? Наверняка их что-то связывает. Надо будет спросить при случае».
На хранителя часто оглядывались горожане, пытаясь определить вид диковинного животного, но никто не осмелился обратиться с вопросом к суровому седому мужчине, шагавшему рядом. Звери и птицы в столице использовались для обеспечения внутреннего порядка, и обыватели видели в Югоне одного из представителей власти, которых по пустякам беспокоить не принято.
Волшебник направился к помосту, где торговали людьми, и заговорил с закованным в цепи пареньком.
— Сейчас ты станешь свободен. Могу я попросить о небольшом одолжении? — Седой маг сразу определил высокое положение мальчика в племени и обратился к нему соответственно.
— Сын вождя Рандиг слушает тебя.
— Ты в состоянии здесь и сейчас сразиться в тренировочном поединке с моим парнем?
— Воин Критонии всегда готов к бою.
— Полагаю, этот торговец людьми недостоин мести будущего вождя? — Он указал на стоявшего чуть в стороне купца, желая предотвратить ненужное кровопролитие.
— Он останется в живых, — понимающе кивнул паренек.
Ни Арлангуру, ни даже хранителю их разговор был непонятен. Отрывистые звуки критонского языка неприятно отдавались в ушах.
— Сколько ты хочешь за этого мальца? — закончив разговор с мальчишкой, обратился Югон к работорговцу.
— Десять едургов — и он твой.
— За десять монет, милейший, я могу купить драгана, — седой маг теперь знал цены на скаковых животных. — Так тот мне в хозяйстве прибыль принесет. А от твоего критонца какая польза? Не ровен час — помрет от истощения. Или ты его держишь, чтобы покупателей отпугивать?
Таких денег у Югона не было, он даже собственных драганов продал по невыгодной цене, чтобы оплатить пребывание в недешевой гостинице.
— Пять, — торговец неохотно снизил цену. Он давно понял, что от критонского мальчишки одни убытки, и попытался возместить их за счет первого же покупателя, заинтересовавшегося ребенком, но быстро сообразил, что не на того напал. Теперь же приходилось избавляться от невыгодного товара за любые деньги, иначе убытки могли только возрасти.
— А я говорю — три. — Именно столько монет оставалось у седого волшебника.