В первый момент они сбились с темпа, остановились, рассыпались в стороны, вереща, плюясь и ожесточенно прыгая на месте. Потом, словно поборов первое замешательство, вновь двинулись вперед — вожак орал как резаный, бросая в атаку новые подразделения. Их уже не меньше сотни, вся кодла сбежалась, надо полагать, — мамаши с младенцами на пузе, здоровенные самцы, визгливый молодняк…
Ничего тут не поделаешь, миром, увы, не разойдешься… Подняв автомат повыше, Мазур застрочил уже на поражение — по мохнатому военачальнику и его штабу.
Полководец моментально пал смертью храбрых, как и часть его штабистов. Дико орали раненые. Досадливо морщась без особого сожаления, Мазур закрепил успех второй очередью. Рядом загромыхал Анкин автомат — она лупила по усмотренному ею слабому звену в кольце осаждающих.
Кольцо разомкнулось, а само наступление моментально захлебнулось — шимпанзе, дико вопя, кинулись врассыпную. Не подлежало сомнению, что они прекрасно знакомы уже с огнестрельным оружием. Да и командования больше не было.
Они вырвались. Бегом кинулись на равнину, время от времени разворачиваясь и короткими очередями укладывая вырвавшихся вперед атакующих (которых, впрочем, было совсем немного). Визга и яростных воплей хватало, вслед летели сучья и целые коряги, но на организованную атаку это уже нисколечко не походило — лишь самые настырные, азартные и по-дурацки храбрые обезьяньи бойцы отваживались на преследование…
На открытое место уже никто за ними не сунулся. Торчали у крайних деревьев, осыпая оскорблениями на своем языке.
— Ну как? — спросил Мазур, продвигаясь вдоль леса под неотступные вопли разгромленного противника. — Похуже льва, а?
— Да уж, мать их в жопу, — отозвалась Анка, настороженно поводя автоматом, — что-то мне нисколечко не верится, что эти козлы — наши родственники… А тебе?
— Сомневаюсь я что-то, — серьезно кивнул Мазур. — Мало ли что натрепал дедушка Дарвин… — он покосился через плечо на орущую толпу сомнительных родственников, показал вперед: — Вот туда нам нужно, кровь из носу, добраться до темноты. Во-он, где скалы чернеются…
— А основание?
— Там горы, — сказал Мазур, — голый камень. В таких местах хищники по ночам практически не шляются, нечего им там делать, — поскольку и добыча таких мест избегает… Да и от людей оборону занять удобно, ежели что. Так что — поднажмем.
— Есть, шеф… — с мрачным видом откликнулась Анка.
До горной гряды добрались, когда солнце еще не зашло. Собственно, высокого звания гор это нагромождение камня все же не заслуживало — поднявшись на вершину самой высокой скалы, они отметили, что она вздымается на сотню метров, не более. Но все же по сравнению с обширными равнинами это была натуральная горная страна, площадью не менее квадратного километра, — а далее тянулись те же леса. Что особенно приятно — тянулись в том направлении, куда им предстояло двигаться…
Хорошенько изучив с высоты все извилистые проходы в скальном лабиринте, какие удалось разглядеть, они спустились вниз. Двинулись меж нагромождений дикого камня.
Темнота обрушилась внезапно, как в этих местах всегда и бывает, — ну, предположим, никто не поворачивал невидимый выключатель, мгновенно сменив свет тьмой, но потемнело гораздо быстрее, чем в родных широтах. Оглянуться не успели, как вокруг сгустился таинственный полумрак, на северо-западе насыщенный бледным сиянием поднимающейся Луны.
— Здесь? — спросила Анка, не высказывая прямо своего мнения, но показывавшая тоном, что она-то непременно устроилась бы на ночлег именно тут.
— Здесь? — спросила Анка, не высказывая прямо своего мнения, но показывавшая тоном, что она-то непременно устроилась бы на ночлег именно тут.
Мазур огляделся. Обширное пустое пространство с тремя подходами-расщелинами, на краю — нечто вроде низкого шалаша из причудливо нагроможденных глыб. Обойдя его кругом, Мазур убедился, что у «шалаша» имеется еще и «черный ход», сквозь который человек быстро протиснется при необходимости.
— Подойдет, — сказал он, практически не раздумывая. — Если что — и защищаться проще, и отбиться можно…
И замолчал, невольно пригнувшись. Не так уж и далеко, на равнине, послышался ясно различимый то ли вой, то ли хохот — возникший сразу в нескольких местах, кажется, удалявшийся.
— Тьфу ты, — сказал он, крутя головой, — давненько не слыхивал… Гиены на охоту вышли. Гонят кого-то.
— Они же падаль жрут.
— Распространенное заблуждение, — устало сказал Мазур, сбрасывая рюкзак. — На самом деле — охотятся вовсю и отнюдь не за падалью. Пошли?
Он первым, пригнувшись, вошел под каменный свод. Метрах в трех от входа примостил у стены рюкзаки, поставил рядом автомат, отстегнул карман и стал доставать банки с саморазогревающимся содержимым.
— Пи2сать хочу, — сообщила Анка.
— Только не у парадного входа, — сказал Мазур. — К черному ходу сходи.
— Ну разумеется…
Она направилась в ту сторону, подсвечивая фонариком. И вдруг громко охнула. Вскрикнула удивленно:
— Мать твою…
Мазур, на ходу выхватывая из кармана фонарик, кинулся туда. В первую очередь он подумал про змею, забравшуюся сюда на ночлег, — но на вскрик боли не походило…