Без единого слова Мазур пошел дальше. Анка двинулась следом, уже не ворча по поводу экзотики.
— У нас еще два флакона «антисобакина», — сказала она нейтральным тоном.
Мазур вздохнул:
— Не в том дело…
— А в чем?
Он помолчал, но все же решился:
— Я не собак опасаюсь в первую очередь…
— А кого?
— «Черных следопытов», — сказал Мазур. — Не доводилось слышать? Жаль. А я в Африке с ними сталкивался пару раз… Как они идут по самому безнадежному следу — это, скажу тебе, песня. Иногда начинаешь всерьез верить в сверхъестественные способности.
— Тьфу ты, — сказала Анка, — ты что, в мистику веришь?
— Тут другое, — сказал Мазур, подумав. — Слишком уж давно болтаюсь по разным экзотическим уголкам. И, честное слово, не раз сталкивался с вещами, которые о б ы ч н о м у объяснению не поддаются. Тебе не приходилось?
— Бог миловал. Вообще-то, врать не буду, я первый раз в… экзотических местах. Но все равно, на дворе двадцать первый век, и верить во всякую… Мать твою! — выругалась она и тут же саркастически ухмыльнулась. — Это, по-твоему, тоже мистика?
— Да нет, конечно, — сказал Мазур. — Это, просто-напросто, может оказаться похуже льва…
— Э т и? — фыркнула Анка.
— Вот именно, что эти…
Метрах в сорока от них, меж деревьями, стояло с полдюжины крупных шимпанзе — опираясь на передние лапы, что-то лопотали и гугукали, переглядываясь. Один обезьян, покрупнее и поосанистее — чутьем старого военного человека Мазур опознал в нем к о м а н д и р а, коллегу, можно сказать, — обернулся и испустил пронзительный хриплый вопль, которому позавидовал бы иной ретивый старшина.
Меж деревьев замелькали новые «родственнички», приближались, выстраиваясь в полукольцо, останавливались на том же расстоянии, словно четко наметили себе дистанцию, таращились и гугукали, временами перемежая лопотанье пронзительными вскриками.
Анка цыкнула на них, как на разлегшуюся посреди дороги бродячую собаку. В ответ раздался хор самых что ни на есть неприязненных воплей: у Мазура сложилось впечатление, что они прекрасно поняли смысл и ответили соответственно.
— Не задирайся, не задирайся… — распорядился он, глядя по сторонам.
Обезьян прибывало и собралось уже штук тридцать — а из леса подтягивались новые и новые, фланги растягивались, походило на то, что их собираются взять в кольцо.
— За мной, — приказал Мазур, отступая вправо, еще более осторожно и плавно, чем перед львом.
Анка двинулась следом, вновь недовольно ворча насчет того, что с такими тварями можно, вообще-то, и беззастенчивее…
Вожак что-то заорал, колотя кулаком по земле, — и, словно получив очередную четкую команду (а наверняка так оно и было), вся банда заорала вовсе уж враждебно, скаля клыки. Любая обезьяна выглядит мирно и где-то даже умилительно, пока не оскалится по полной, — а уж тогда обнаружится набор клыков, какому иной волкодав позавидует…
Анка моментально примолкла — до нее стало доходить, что существует некоторая разница меж уморительным обезьяном в зоопарке и полусотней таковых в дикой природе, на их собственной территории…
Новый вопль — и в Мазура со спутницей полетели обломки сухих толстых сучьев, камни, всякий хлам, валявшийся под ногами. Большая часть метательных снарядов не долетела или пролетела мимо, но один обломок чувствительно приложил Мазуру по колену. Рядом матернулась Анка — ее зацепило по ребрам увесистой сухой веткой.
Вся орда стала надвигаться, вопя и скалясь, швыряя всем, что под лапу попало. Мазур вспомнил, что таким манером обезьяны нападают даже на леопарда. Сам никогда не видел, но знал из достоверных источников.
Несколько индивидуумов так и надвигалось с увесистыми сучьями в лапах, не швыряя, а вращая, словно дубинки. Человеческого проворства в обращении с орудиями нападения им, разумеется, не хватало, но все равно, это выглядело достаточно серьезно: какая разница, умело или неуклюже тебе приложат дрыном по хребту?
— На равнину, — распорядился Мазур, видя, как меж деревьев мелькают все новые и новые проворные фигуры, перекрикиваясь, визжа, скаля зубищи.
— Справа!
Мазур проворно развернулся в ту сторону. Их, точно, окружали, твердо намереваясь взять в кольцо. Вожак, наполеон этакий, с места не сдвинулся, торчал под тем же деревом, азартно прыгая и вопя, — но в том-то и дело, что его вроде бы дурацкие вопли крайне напоминали военные команды. После каждого очень уж слаженно и решительно кидались в атаку завывающие рядовые, смыкая кольцо, швыряясь чем придется, делая угрожающие выпады…
— Не прорвемся! — крикнула Анка, пытаясь переорать наступающую ораву.
Сучья падали в опасной близости, один зацепил Мазура по уже ушибленной ноге. Вопящая и воняющая орда надвигалась крайне решительно, окружение практически полное, классический «котел». Мазуру пришло в голову, что причина тут кроется не только в защите территории или спеси местного вождя. Вполне возможно, двуногие успели обезьянам чертовски насолить и однозначно воспринимались как противник, с которым следует обращаться решительно…
— Видит бог, я этого не хотел… — процедил Мазур сквозь зубы.
И шарахнул короткой очередью под ноги наступающим — тем, что отрезали от близкой равнины. В первый момент они сбились с темпа, остановились, рассыпались в стороны, вереща, плюясь и ожесточенно прыгая на месте.