Должно быть, к тем же выводам очень быстро пришли и на корабле (по палубе уже заполошно носились расхристанные фигуры). Справа послышалось леденящее душу завывание, словно белым днем какой-нибудь голливудский оборотень въяве объявился, показались вспышки красных и синих огней, и на пирсе объявились две огромные пожарные машины американского образца, мигая огнями и завывая сиренами, затормозили возле «Ориона», и оттуда сыпанули проворные ребята в белых мешковатых комбинезонах, шлемах и респираторах.
Судя по надписям, пожарки были из управления порта.
Вот теперь все раскручивалось по полной программе — с суетой пожарных, разматыванием шлангов, облаками удушливо-черного дыма, многолюдством и долетавшими даже сюда криками. В «стекляшке» оставались равнодушны к развернувшемуся на их глазах п о з о р и щ у (как именовались зрелища в Древней Руси). Только два субъекта выскочили оттуда и, явственно шатаясь, кинулись к судну — белые, ага, кто ж еще, как не члены команды…
Так-так-так… Снова послышался вой сирен — только на сей раз мелодия иная. Снова заблистали красные и синие огни, но красовались они не на пожарных машинах, а на двух закрытых фургонах оливкового цвета. На них не было ни надписей, ни каких бы то ни было опознавательных знаков, но от фургонов за километр шибало армией, к о н т о р а м и, в общем, униформой и стволами…
Фургоны подлетели так близко, как только смогли, оттуда, из распахнувшихся задних дверец, прямо-таки толпой повалили чернокожие в камуфляже, высоких ботинках, с автоматическими винтовками, в черных, лихо заломленных беретах. Целеустремленной оравой, расталкивая пожарных, ломанулись к трапу и длинной цепочкой потянулись на борт, исчезая в недрах корабля.
Мазур злорадно ухмыльнулся. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы быстренько сделать вывод: это может быть только бандочка того самого помянутого подполковника, который жаждет взмыть повыше на каком-нибудь з в о н к о м деле… Значит, все задуманное Егором благополучно претворяется в жизнь? Надо полагать, и сам он пребывает в добром здравии…
— Очаровательно, — сказала Анка. — Не зря я ноги раздвигала на весь размах…
Мазур хмыкнул:
— Вот видишь, двойное удовольствие получила…
— Да какое там удовольствие. Примитивный тип, к тому же с перепою и не мог толком ничего… Ну что, пора линять?
— Пора, — сказал Мазур, — делать нам тут больше нечего…
— Давай направление, командир.
Мазур раздумывал недолго. Вернее всего было бы незамедлительно отправиться на явку, к хозяину катера, сесть за штурвал и покинуть морем сию гостеприимную державу. Но для столь решительного отступления вроде бы не было оснований…
— Возвращаемся в домик, — сказал он решительно. — Дело даже не в пожитках, гори они огнем. Нужно для надежности все отпечатки стереть…
— Слушаюсь, командир, — нейтральным тоном ответила Анка.
Осуществить задуманное удалось без малейших проблем — они просто-напросто пересекли рощицу, потом обширный пустырь, заваленный разнообразным хламом, а там уже начинались городские предместья. Несмотря на ранний час, таксисты выехали сшибать денежки, и Мазур с Анкой довольно быстро остановили раздолбанный «шевроле» с тощим веселым водителем, у которого они, ручаться можно, не вызвали ни малейших подозрений, — мало ли таких парочек поутру, усталые и потасканные, возвращаются домой после веселой ночи…
Дома их тоже не поджидали скверные неожиданности — поселок аккуратных коттеджиков еще дрыхнет, тишина и совершеннейшее безлюдье, ни единой живой души…
Все секретки, заложенные Мазуром, оказались нетронуты, никто в их отсутствие в жилище не проникал. Собирать особенно было нечего, вещи еще вчера собрали в две невеликих сумки. Оставалось лишь пройтись везде, где могли остаться отпечатки. Анку эти следы нисколечко не волновали — ну, понятно, она работала, если можно так выразиться, совершенно частным образом, а вот у Мазура пробудился старый рефлекс, по возможности уничтожать пальчики везде, где это возможно.
Анку эти следы нисколечко не волновали — ну, понятно, она работала, если можно так выразиться, совершенно частным образом, а вот у Мазура пробудился старый рефлекс, по возможности уничтожать пальчики везде, где это возможно. Как-никак он все же оставался на прежней службе в немалой должности. Может получиться неудобно…
Операция была нехитрая — брызнуть любым аэрозолем — в домике масса освежителей воздуха и прочих бытовых мелочей, — протереть носовым платком, и готово…
Мимоходом он включил телевизор — чисто механически, вряд ли сенсационная новость, которую Егор держал исключительно для собственных корыстных целей, могла выплеснуться…
А вот поди ж ты!
Мазур моментально опознал в левом верхнем углу экрана эмблему одного из местных телеканалов — они уже его смотрели с напарницей. Диктор пулеметной скороговоркой частил на зубодробительном местном наречии, сливавшемся для Мазура в одну-единственную бесконечную фразу, но не было нужды что-либо понимать: на экране красовался «Орион» — пламя уже задушили, лишь кое-где из иллюминаторов сочатся тонюсенькие струйки дыма. Камера резко прянула в сторону, крупным планом наезжая на вскрытый продолговатый ящик, похоже, пластиковый, темно-зеленого цвета. Крышка сброшена, и внутри на двух аккуратных подпорках во всей своей хищной красе простерлась «Синяя ведьма», моментально опознанная Мазуром. Черная маркировка на боковине ящика соответствует, это не муляж, доподлинная «Ведьма», то-то прилетело бы президенту, по полной программе…