В общем, абсолютно все вещи и документы из п р о ш л о й жизни (кроме алмазов, разумеется, и коробочки-навигатора) остались в самолете, где им и предстояло вскоре превратиться в пепел.
Мазур оглянулся в последний раз — чтобы убедиться, что ничего не забыли и нечего больше с собой прихватить, — мотнул головой:
— Сматываемся!
Вслед за выскочившей Анкой спустился по трапу, обернулся, достал толстый цилиндрик наподобие тех, с какими хулиганил на «Орионе», сдвинул вниз единственную кнопку и швырнул его внутрь. И, не теряя времени, кинулся подальше, хотя в запасе и было полминуты.
Метрах в ста они остановились, обернулись, как раз вовремя — полыхнула белая вспышка, и сразу же из дверного проема, из дырявого лобового стекла, из каких-то щелей брызнули языки пламени. Парой мгновений позже взлетело жуткое пламя — сначала желтое, потом чадное. Вспыхнул разлитый бензин — а там и оглушительно рванул почти пустой бензобак. Дым потянулся к небу.
— Интересно, пожар будет? — спокойно спросила Анка, оглядываясь на деревья.
— Вряд ли, — сказал Мазур. — Сезон дождей, все сырое да и прогалина большая. Наверняка…
Он замолчал, задрал голову. Неба он не видел сквозь густые кроны, только редкие прорехи голубизны — но отчетливо слышал приближавшийся на приличной высоте свистящий гул. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы опознать реактивный самолет… нет, пожалуй что, не истребитель.
Анка инстинктивно пригнулась. Переглянувшись, они отодвинулись к толстому морщинистому стволу. Гул пронесся над головой, вернулся… Как легко было догадаться по звукам, самолет принялся кружить над самыми кронами, на минимальной скорости.
— Как думаешь, садиться будут? — спросила Анка, невольно понизив голос.
— Вряд ли, — сказал Мазур. — После наших развлечений места осталось слишком мало, они бы прямо в пожарище уперлись. Реактивному места для посадки нужно гораздо больше, чем нашей птичке…
И тут же подумал: на свете есть еще и вертолеты. Чересчур уж в о в р е м я объявился тут этот летун, какие, к черту, совпадения. По времени вполне достаточно, чтобы долететь отсюда от приисков. Они видели только один аэродром, а там их два, черт знает, чем располагает спецназ…
Пора рвать когти. Самолет кружил и кружил над самыми их головами. Мазур быстренько попытался представить себя на месте противника — самый лучший метод.
Что бы сделал он в подобной ситуации? Когда начались непонятки с сигналом маячка, выслал бы самый быстроходный аэроплан изучить обстановку, а следом отправил бы вертолеты с поисковой группой. Чего-то в этом роде и следует ожидать…
Он достал баллончик с «антисобакином», щедро обрызгал землю вокруг дерева, распорядился:
— Ходу!
И прыскал на их следы, пока в баллончике оставалось содержимое. Когда тара опустела, хозяйственно сунул ее в карман. Наверняка будет поисковая группа. Когда самолет догорит, на месте, с ходу ни за что не установишь ни пол, ни расу обугленных останков — только то, что их всего трое, а двое, соответственно, куда-то подевались, на месте не обнаружены. Вот тут-то и начнется самое веселое. Никто, конечно, с ходу не станет обвинять двух исчезнувших в похищении алмазов — но, как минимум, будут считать, что их, например, увели нападавшие, что было нападение. А это, по любому, подразумевает масштабные поиски. Как-никак два кило алмазов. Вот и получается, что хрен редьки не слаще, похитителями их сочтут или невинными жертвами какой-нибудь злодейски сбившей самолет банды — в окрестностях скоро будет не протолкнуться от солдат и вертолетов, а это уже попахивает скверно…
— Так, — сказал Мазур. — Сейчас последует марш-бросок, он же — чемпионат по бегу. Нужно отмахать немаленький кусок, чтобы оказаться подальше. Готова?
— Всегда готова, — независимо вздернула подбородок Анка.
— Тогда — вперед, — приказал Мазур.
И они припустили бегом — размеренно, экономя дыхание, тщательно выбирая путь меж толстых корявых стволов.
Глава одиннадцатая
Ночная экзотика
— Экзотика, блядь… — произнесла Анка с неподдельным чувством. — Чтоб ей провалиться…
Мазур промолчал, чтобы не размениваться на лишние эмоции. Они сидели на краешке обрыва, среди серых и черных громадных камней, и оттуда открывался вид на обширнейшую равнину, поросшую тускло-желтой травой, с редкими кучками низких деревьев, едва-едва превосходивших человеческий рост. Там и сям разгуливали антилопы, кучками и поодиночке, над равниной пролетали какие-то крупные птицы, а однажды, на пределе видимости, величаво прошествовало нечто крупное, то ли носорог, то ли слон, Мазур не стал лезть за биноклем, чтобы убедиться в точности, — какая разница? Главное, что не видно людей: ни тех, кого им сейчас следовало больше всего опасаться, ни каких-либо других.
Анка не унималась:
— Как подумаю, что отдельные идиоты бешеные деньги платят, чтобы сюда приехать — злость берет…
Как к напарнице в путешествии к ней претензий не было — с темпа не сбивалась, приказы выполняла исправно. Вот только в свободную минутку любила поворчать. Как привал — так и ворчит. Наверняка аналог извечного женского нытья…
— Да ладно тебе, — сказал Мазур вполне мирно, — думай лучше о деле.