Бросил беглый взгляд на часы — вполне укладывается в график, пора вычислять каюту героя-любовника и устраивать камерный скандальчик, вполне уместный в данных обстоятельствах…
— Эй!
Мазур привык и не к таким неожиданностям, поэтому, услышав за спиной окрик, не подскочил до потолка и не шарахнулся, хотя сердце, конечно, забилось самую чуточку чаще. Оборачиваясь, он уже напяливал на лицо соответствующую маску — расхристанный, сонный, ничего толком не понимающий в окружающем забулдыга, неопасный, придурковатый…
Метрах в пяти от него стоял бесшумно появившийся из бокового коридора субъект мужского пола, нимало не похожий на поддавшего морячка, — трезвехонький, собранный, смотревший враждебно и цепко, державший правую руку под легкой белой курткой…
«Ну вот и кончилось везение», — не без грусти подумал Мазур, старательно тараща глазами. Часовой, конечно, должен быть часовой, а может, и не один, как же иначе, когда в трюме такой груз, а в башке — столь наполеоновские замыслы…
— Б-брателло! — прямо-таки просияв, с воодушевлением и нешуточной радостью воскликнул Мазур, делая шаг в направлении незнакомца. — Х-хоть одна живая…
— Стоять на месте!
Команда, отданная непререкаемым тоном, была подкреплена демонстрацией появившегося из-под куртки пистоля — хорошая машинка, «Беретта» девятимиллиметровая, модель с дульным компенсатором, сразу видно, что дядька опытный и видавший виды…
— Стою, стою, — сказал Мазур с тупым выражением лица, пошатываясь. — Ты чего? Пушкой чего тычешь, говорю? Я свой…
— Какой такой свой? Стоять!
— Стою же, — сказал Мазур, изображая на лице совершеннейшее недоумение окружающим. — Ты чего, братан? Пушку-то убери, еще бабахнешь, дурило…
— Ты кто такой?
— Колян, — сказал Мазур. — Из Челябинска. Мы с Катькой тут в гостях у мужиков… только Катька куда-то подевалась, а я дрых непонятно где, встал и пошел людей искать… У тебя выпить нет?
Тип с пистолетом, не расслабляясь, держал Мазура на прицеле. Не отводя взгляда, мимолетно коснулся нагрудного кармана, откуда торчала маленькая черная рация с толстой антенной. «А вот это совсем уже ни к чему, — подумал Мазур, — чтобы он подмогу высвистел.
«А вот это совсем уже ни к чему, — подумал Мазур, — чтобы он подмогу высвистел. Зачем нам кузнец? Нам кузнец без надобности…»
— Кто тебя пустил?
— Этот… — сказал Мазур. — Дежурный который… вахтер… в общем, этот, на палубе… Ты Катьку не видел?
— Какую еще Катьку? — брезгливо осведомился незнакомец.
— Какую-какую… Мою Катьку. Они меня, козлы, спать упаковали, а сами квасят где-то… — его лицо исказилось гримасой неприятного открытия: — Ну, если эта сучка опять под кого-то легла, я ей бошку оторву…
Под прикрытием этой тирады он передвинулся еще на шажок ближе к субъекту с пистолетом, и тот не отреагировал. Сверля Мазура подозрительным взглядом, пытался, сразу видно, в сжатые сроки сориентироваться в ситуации и сделать для себя какие-то выводы. Потянул носом — нюхай, милый, нюхай, выхлоп густейший, ага, почуял перегар на гектар, поморщился… А мы под это дело еще шажок…
— Стоять, говорю! Кто привел?
— Да говорю тебе, ваши мужики! — сказал Мазур. — Ты что дурной такой? В стекляшке познакомились, и они нас с Катькой позвали в гости… Пашка-радист, Виталик и еще какой-то, как его… то ли Гоша, то ли Миша, хрен вспомнишь… Слышь, где тут поссать-то можно? Пиво наружу просится…
Он уже принял решение касаемо близкого будущего этого субъекта. Все складывалось так, что не было времени играть в гуманизм да и вязать пленного нечем, нет под рукой ничего такого. А нужно еще найти Анку и вывести ее отсюда… Это, никаких сомнений, один из тех, чьи забавы Мазур и должен пресечь, — ну что ж, никто детинушку не неволил, сам себе выбрал занятия, а значит, должен быть готов к неприятностям…
Цербер, сразу видно, все еще находился во власти вполне понятных сомнений, не мог прийти к однозначному выводу, как многие на его месте. Чувствовался в нем волчара битый — следовательно, нужно кончать все быстренько, без долгих и прочувствованных т а н ц е в…
— Да опусти ты дуру, дядя! — на лице Мазура появилась злость, смешанная с недоумением. — Что ты уставился? Говорю, я в гостях! Ты что, золото караулишь, придурок?
Он видел по глазам часового, что тот еще не принял окончательного решения, не пришел к конкретным выводам: ну конечно, в такой ситуации одинаково опасно и перебдеть и недосмотреть. Проглядишь засланного казачка — куда как скверно, сыграешь боевую тревогу, усмотрев диверсанта в случайном алкаше, — не легче. Ахиллесова пята спецопераций, неважно, государственных или частных…
Это не могло тянуться бесконечно, и в глазах незнакомца появилась решимость, он левой рукой потянулся достать из нагрудного кармана рацию…
После чего просто не имел права оставаться живым и здоровым, как бы ни ужаснул такой исход прекраснодушных романтиков. Мазур н а п а л — качнулся вправо, делая вид, что вот-вот вмажется плечом в стену, а мигом позже ушел как раз влево, с левой толчковой, выбив пистолет из руки так, чтобы палец противника ненароком не даванул на спусковой крючок, нанес молниеносный, жестокий удар привычно и отточенно…