Служители странноприимных заведений уже не расхаживали, а клевали носами, сидя на лавочках у въезда в ворота. В этот раз Джегед не стал искать место получше, а растолкал первого попавшегося зазывалу. Свободных комнат не было, но если добрые господа снизойдут до ночлега в сарае… Джегед отказался, однако у следующих ворот разговор повторился в точности, и Инига завила, что готова снизойти не то что до сарая с сеном, но и до булыжников мостовой.
— Пусть так, — согласился Джегед.
— Пусть так, — согласился Джегед.
Колдун вручил служке несколько медяков — должно быть, сумма оказалась больше, чем тот рассчитывал. Во всяком случае, мужчина отбросил сонливость и с похвальным рвением помог расседлать лошадей, а потом приволок груду чистых мешков — застелить сено.
— До рассвета часа два, — объявил Джегед, когда путники ввалились в сарай и рухнули на дерюгу. — Когда разбужу, быстро поднимаемся и выступаем.
Прелое сено источало отнюдь не изысканные ароматы, где-то в закутках скреблись мыши… но усталым путникам было не до удобств. Мигом уснули все.
Джегед, как и обещал, поднял спутников на рассвете. Растолкал давешнего заспанного мужичка, подогрел его рвение парой медяков и велел седлать через полчаса. Еще несколько монет помогли получить завтрак — хлеб вечерней выпечки и кости с остатками мяса. Впрочем, после обеда в башне Гослой путникам есть не слишком хотелось.
Странники наскоро перекусили в пустом зале под скучающими взорами заспанной прислуги. За едой Джегед объяснил: они выступают сейчас же, в Уртаху прибудут до открытия ворот, чтобы занять место впереди и попасть в город первыми, не дожидаясь в длинной веренице паломников и торговцев.
— Кстати, Годвин, — вспомнил колдун, — поможешь мне облачиться в латы.
— Ты хочешь въехать в Уртаху в полном вооружении? — удивился Мороган.
— Я обычно так и поступаю. — Джегед пожал плечами. — К тому же у меня нет приличного костюма, а латы выглядят вполне внушительно. Вот увидишь, на улицах будет немало вооруженных воинов.
— Вообще-то верно, — припомнил юноша. — Я частенько видел господ в доспехах. Удивительным показалось, ведь войны-то нет!
— Ничего странного, они приезжают обновить магию доспехов.
— Ох, — спохватилась Инига, — а мне-то надеть чего? Буду выглядеть ощипанной вороной…
Девушка тряхнула полой серой накидки, грязной и помятой.
— Ты и в этом наряде краше всех, — убежденно молвил Джегед. — Инига, я обещаю, следующий въезд госпожи Серой Чайки заметит вся столица! Мы придумаем нечто особенное! Но сейчас… все-таки мы не на бал едем.
— Джегед… — только и протянул Годвин. Уж он-то понимал, что Иниге все равно, на бал или нет, а молодой даме хочется выглядеть подобающим образом! Только такой черствый сухарь, как Джегед, мог привести подобный аргумент. «Не на бал»! Сказать такое юной деве! Для юных дев не существует следующего раза!
Иниге в самом деле не хотелось ждать обещанного незабываемого въезда, но это сказал Джегед! Герой и будущий супруг, непререкаемый авторитет, ею же возведенный на пьедестал… Было над чем задуматься! Годвин, видя сомнения спутницы, предложил собственный запасной плащ — ему-то все равно, в чем въезжать в Уртаху, он не собирается красоваться перед столичными дамами. Его сердце далеко! Пока Джегед застегивал латы, воин извлек из вьюка светло-коричневый плащ, шитый золотой ниткой. Инига ощупала тонкую дорогую ткань и осталась довольна.
Хотя и не серого цвета, плащ красавчика Годвина был куда роскошней ее собственного, старенького, из чулана Серой Чайки. Итак, Инига сменила плащ, Джегед водрузил на голову массивный шлем — можно было выступать.
До Уртахи всадники добрались менее чем за час. Окрестности в сумеречном свете были плохо видны, да ничего примечательного здесь и не было — пустоши, болота, каменные россыпи.
Столица королевства лежала в унылом пустынном краю. Иногда встречались руины — недавние смуты разорили округу. Войны чародеев опустошили местность, да так, что и теперь никто не пытается обосноваться поблизости от Уртахи.
Разбойник, которого теперь разгрузили, неожиданно ощутил прилив бодрости и время от времени пытался вырваться вперед и возглавить кавалькаду, вместо того чтобы плестись в арьергарде, как прежде. Годвину пришлось придерживать коня.
— Эта кляча чересчур чувствительна к эманациям Павшего, — буркнул Джегед. Затем обернулся к спутнице: — Инига, как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — заспанная девушка зевнула и улыбнулась. — Как всегда, если ты рядом.
Джегед смутился. Он хотел узнать, как Инига переносит усиление эманаций, но решил не уточнять — похоже, с ней все в порядке. Мороган не удержался и подколол спутника:
— Годвин, смотри — Разбойник более чувствителен к магии, чем ты!
— Ничего удивительного, — буркнул воин, в очередной раз одергивая гарцующую клячу. — Только скотина да колдун так реагируют на близость Павшего. Честному человеку приличней смиренно молиться.
— А ты молишься?
— А я честный человек?
Наконец показались стены Уртахи. Столица охранялась не хуже Пеновы, но выглядела более нарядно. Башни были украшены тяжеловесной резьбой, над воротами — огромный барельеф, изображающий Павшего. Створки — высоченные, окованные толстыми стальными полосами, их украшают литые фигуры героев и чудищ. Все в окружающих столицу укреплениях поражало пропорциями, все казалось неестественно, преувеличенно огромным, крупным, будто стену строили не люди, а гиганты — для себе подобных.