Потом священник дочитал, приблизился к скорбящим с чашей и кинжалом. Все, не исключая Оллу, исполнили обычай — каждый провел отточенным лезвием по запястью… тяжелые струйки скатились в сосуд, вырезанный из черного камня. Вдова раздала родичам полоски ткани, пропитанной бальзамами, обмотать раны.
— Кровь — Павшему, клятвы — духу покойного! — громко и внятно произнес жрец.
Джегед поднял руки ладонями вверх, чаша взмыла к своду — во мрак. Олла обняла брата, он уронил костыль и тяжело навалился на хрупкую девушку, калеке требовались обе руки для церемонии. Затем Атильда с Эдзаром повторили жест Джегеда… повинуясь движениям их ладоней, труп воспарил над носилками и медленно поплыл к базальтовой громаде… завис над раскрытым каменным зевом и плавно опустился. Чаша с кровью родичей спланировала из темноты и опрокинулась над саркофагом.
Вдова устало уронила руки, Олла подала Эдзару костыль, все трое тяжело дышали. Джегед объявил: «Кровь пролилась!» — и заставил крышку, приготовленную в нише, закрыть саркофаг. Понятно, что перенести тяжеленную каменную плиту без подготовки он бы не смог, базальтовый блок был зачарован заранее. Церемония подошла к последней, самой простой и самой скучной, части — священник снова стал нараспев читать священные тексты. Годвин подумал, что убивать куда легче, чем хоронить. Как трудно выстоять этакую скучную службу… Да, быть аристократом, представителем древнего рода — унылое дело. Но эти мысли наемник, разумеется, держал при себе.
По окончании похорон все собрались в пиршественном зале. Сегодня за столом сидели все — даже младшие слуги и их дети, проживающие в башне Скарлока. Речей никто не произносил, пили много, но без тостов.
Эдзар был мрачен и не ел вовсе. Он уже переговорил с дядей — Джегед отказался взять юношу с собой, когда отправится по следам убийцы.
— Дядя, ты уже решил, куда ехать? — старательно ровным голосом спросил новый правитель башни Скарлока.
— Посмотри. — Дядя показал юноше находку. — Это ведь не твое? И никому из слуг не принадлежит, верно?
Эдзар кивнул, принял карту и стал изучать.
— Мы не пользуемся имперскими поделками. Где ты ее нашел?
— Годвин нашел. В кустах под стеной.
— Убийца потерял карту? Это странно.
— Не потерял, а подбросил в надежде, что рано или поздно мы ее отыщем. Но ничего лучше, чем эта находка, у меня нет. Меня заманивают в Серую Чайку? Пусть так.
Но ничего лучше, чем эта находка, у меня нет. Меня заманивают в Серую Чайку? Пусть так. Я поеду туда. Если со мной что-то случится, ты знаешь, где искать след. Начнешь там, где я закончу.
Эдзар снова кивнул.
— Если ты не вернешься, я соберу наших людей и разрушу Серую Чайку, сброшу замок в море, утоплю, развею по ветру. Но лучше, если ты возвратишься и расскажешь… расскажешь, где искать убийцу. Я бы очень хотел поквитаться с ним собственными руками.
Эдзар произнес не «расскажешь, как ты нашел убийцу», а «расскажешь, где искать».
— Не уверен, что у меня будет выбор, когда я встречу виновного в смерти отца. Он слишком силен, чтобы оставлять его в живых надолго… но я постараюсь, чтобы ты принял участие.
Эдзар кивнул в третий раз. Оба понимали, что Джегеду вряд ли удастся исполнить обещанное.
3
Башню Скарлока покинули на рассвете — сразу после похорон. Годвин вообразил, будто Джегед спешит, чтобы уберечь юную племянницу от чар красавца приятеля — тех чар, что не имеют ничего общего с эманациями Павшего. Воин молчал часа два, потом не выдержал:
— Джегед! Мы ведь друзья, верно?
— Разумеется. Но если это дело тебе не нравится, ты можешь не следовать со мной, мы поделим плату за последние…
— Нет, я не о том. Ты торопишься. Значит, не желаешь, чтобы я встречался с Оллой?
— Годвин…
— Да, я не из вашей братии, не чародей, не чувствую вони, источаемой трупом в мавзолее. Но я — нормальный, слышишь?
— Годвин, послушай…
— Нет, это ты послушай! — выпалил наемник. — Вы здесь, в старых башнях вокруг столицы, конечно, родовитые господа, но и я — благородного происхождения! Да, да, у моего отца собственный замок! И я ничем не хуже, чем какой-нибудь колдунишка…
— Годвин! Ты дашь мне хоть слово сказать?
— Ну… — Воин выпустил пар и стих.
— Скажи, у тебя есть племянница?
— Да полно! Мои братья — нормальные мужики. Быть такого не может, чтобы хоть пять-шесть девчонок не настругали. Я, если хочешь знать, седьмой сын… если считать законных.
— А незаконных? — Джегеда заинтересовала формулировка. Прежде магу не приходило в голову интересоваться родословной приятеля.
— А кто их считает, — махнул рукой Годвин, — папаше сейчас семьдесят четыре, он похоронил трех жен, но, полагаю, и теперь продолжает клепать бастардов с прежней скоростью. Мы расстались шесть лет назад… потом я разок наведывался… — Годвин стал вспоминать. — Когда ж это было? Да, я как раз сбежал с королевской службы, вот когда. Так вот, за два года ничего не изменилось. Жениться старику расхотелось, а так-то он до баб по-прежнему был охоч.
— Вот видишь, ты вырос там, где нравы свободны и просты, а Оллу держали в строгости. Она покидает башню Скарлока лишь несколько раз в год, да и то непременно с большой свитой, то есть под присмотром. Она сейчас готова повеситься на любую шею.