— Если госпожа спросит, у нас все готово. Да, и пусть разведут пламя в камине.
— Прикажете раскалить щипцы? — уважительно поклонился слуга.
— Нет, просто не хочу, чтобы ребенок простудился.
Вскоре появилась Инига. Она переоделась в прежнее, более удобное, широкое платье. Волосы наспех стянула на затылке. Мужчины встали. Джегед наполнил третий кубок.
Осмотрев зал, хозяйка немного задержала взгляд на юном пленнике.
— У вас все готово? — В голосе слышалась неуверенность.
Инига лишь изображала образцовую ведьму, на самом деле она не имела ни малейшего представления, как следует подойти к делу. К тому же ее смущала нагота пленника. Джегед хотел успокоить девушку, но тоже не знал, как подступиться, поэтому протянул ей вино:
— Выпьем за Сигварда из Серой Чайки! Его боялись.
Инига взяла кубок и неожиданно шмыгнула носом. Горячка погони и схватки улетучилась, теперь девушка осталась сиротой и повелительницей огромного замка…
— Все будет хорошо, — ободряюще кивнул Джегед. — Мы отомстим за деда.
Вот только узнаем, кто несет ответ. Выпей, это поможет.
— А… этот? — Девушка обернулась к пленнику.
— Он никуда не уйдет. — Годвин уже осушил кубок и вовсю налегал на мясо. — Джегед, когда ты его расколдуешь? Мне не терпится приступить к допросу.
— Сейчас, сейчас… дай перекусить.
Утолив голод, троица подошла к пленнику, безвольно обвисшему на цепях. Джегед держал в руках кубок, Годвин ловко вертел между пальцами острый кинжал. Инига волновалась и старательно изображала хладнокровное спокойствие.
Джегед отхлебнул вина, протянул руку к пленнику и, прочтя короткое заклинание, ткнул мальчика в лоб. Троица отступила и уставилась на жертву. Пленник тяжело вздохнул, ресницы затрепетали — он приходил в себя.
— Итак, что мы здесь видим? — громко произнес Джегед, поднося кубок к губам.
Веки паренька дрогнули. Он из-под опущенных ресниц разглядывал мучителей, притворяясь, будто по-прежнему без сознания.
— Маленького остолопа, которого обвел вокруг пальца некий прохвост, — бодро отозвался Годвин. — Как ты думаешь, сколько ему заплатили?
— Откуда я могу знать, почем нынче дураки? Недорого, я думаю.
— Вы несправедливы к нему господа, — подхватила Инига. — Он хорошенький. Я бы за такого отдала груду серебра.
Девушка прикоснулась кончиками пальцев к щеке пленника. Тот едва заметно вздрогнул.
— Хорошенький, свеженький… — пропела Инига, — невинный мальчик.
Пальцы девушки скользнули вниз, медленно пробежали по груди, по ребрам, немного задержались… прикоснулись к тощему животу. Мышцы рефлекторно сократились, мальчик вздрогнул, загремели цепи. Инига провела рукой еще немного ниже, затем отступила и выдавила улыбку.
— Бедное дитя, его обманули, подставили, обвели вокруг пальца. Посулили денег, чтобы он проник в Серую Чайку и был обнаружен в тот миг, когда мой безумный дед сделает последний шаг… и все за гроши, за жалкие гроши!
— Я не за деньги! — выкрикнул пленник, гремя цепями и ерзая спиной по камням, на которых был распят. — Это месть! Месть проклятому Сигварду! Я — законный хозяин Серой Чайки! Сын Морогана! Слышите, вы, мерзавцы, твари, проклятые колдуны!
— По-моему, он слишком громко орет, — поморщился Джегед. — Я слыхал, что у Морогана не было детей.
Годвин обернулся к столу и подобрал салфетку.
— Моя мать была беременна, когда Мороган услал ее за море, в империю!.. Бу… бу.. ву…
Скомканная салфетка заглушила крики.
— Давайте возвратимся к столу и выпьем за упокой славного Сигварда, — предложил Годвин. — А потом я хочу послушать твою, Джегед, версию событий. Я знаю, у тебя всегда наготове ответ. А потом займемся мальцом, меня заинтересовали кое-какие из железок на этом столе. Здесь есть по-настоящему редкие вещицы! Теперь ничего похожего не делают, а в старину знали толк в подобных штуках!
Инига взглянула на Джегеда, тот украдкой подмигнул — мол, все идет как надо. Троица снова расположилась за столом. Инига с заметным усилием делала вид, будто ее забавляют рывки и мычание пленника, мужчины притворялись лучше.
— Это правда, насчет беременной жены Морогана? — спросил девушку Джегед.
— Не знаю, я не слыхала такого. Но вполне возможно, что моя тетка родила за границей, и это ее щенок.
Мой двоюродный брат, значит. Ну, так что же с башней Скарлока?
Собеседники уставились на Джегеда. Тот подлил вина себе и Иниге, откинулся на спинку стула — как и положено признанному мастеру-рассказчику, который любит, чтобы его упрашивали.
— Давай уж начинай, — подбодрил приятеля Годвин.
— Итак, нашего юного друга наняли, чтобы он поучаствовал в грязных делишках. Меня вовсе не заботит сумма его гонорара…
Пленник замычал.
— Он хочет сказать, что не взял ни гроша, а, напротив, участвовал в деле из благородных побуждений, отстаивал родовую честь, мстил за покойного отца и все такое прочее, чем утешают себя пойманные разбойники. — Джегед краем глаза следил за мальчишкой — тот реагировал, как и было задумано. — Итак, истинный виновник гибели наших родичей, госпожа Инига, велел юноше остановиться в трактире славного города Скарлок. Ничего ему не нужно было делать, просто оставаться там и показаться как можно большему числу свидетелей. Ну, еще бы, приметный малец, один, без взрослых, да еще слова выговаривает не по-нашему, с акцентом! Разумеется, сопляка запомнили! Да, и карта! Ему велели приколоть к столу карту с отметками… Потом нанявший его подонок убил моего несчастного брата Каспера, искалечил племянника… и, что немаловажно, оставил в мертвой руке жертвы клочок черной ткани. Вот этот.