— Имирова вотчина — моря северные, — с надменностью опытного моряка, разговаривающего с салагой, изрек Устах. — У теплых морей свои боги. А про волоха зря говоришь. Бабка?ведунья, вон, тоже громами не повелевает, а дождь всегда точно предскажет.
На рынок пришли вместе, но бродили вместе недолго. Драй перемигнулся с Неленей, и они ускользнули по своим личным делам. Как подозревал Серега, в тот самый домик, где они со Сладой провели прошлые день и ночь. Затем и Устах от них отделился.
— Пойду налуч пригляжу, — сказал он. — Мой потерся.
И у Сереги было дело — договориться с оружейником, чтоб пришел на постоялый двор поглядеть Серегины трофеи, взятые с нурманов. Пускай глянет, приценится. Хотя продавать их сам Духарев не собирался. Предполагал доверить это дело Мышу. Все?таки привычка к магазинам и фиксированным ценам глубоко въелась в его сознание. Не умел он торговаться. То есть поспорить насчет стоимости он мог, но по?настоящему поднять цену так, чтобы покупатель выложил больше, чем собирался, и сам не понял, как его на это раскрутили… Такого Серега совсем не умел.
Впрочем, была одна покупка, которую он намеревался сделать без помощи Мыша. Причем немедленно.
А именно — сделать жене свадебный подарок. Жена, в общем?то, и не возражала. Но сначала захотела посетить ряды, где торговали тканями. Она же теперь — мужняя жена. Следовательно, одеваться по?девичьи ей уже не пристало. Серега не спорил и в детали не вдавался. Надо — купим. Че у нас, денег нет, что ли?
Купили. Еще купили корзинку, чтобы складывать приобретения.
Украшения, золотые, серебряные, камни?самоцветы, обереги, даже диковинные павлиньи перья, все это продавалось на двух длинных рядах, располагавшихся сразу за «текстильными», так что далеко идти не пришлось.
Вдоль ювелирных рядов расхаживал стражник, молодой отрок в высоком коническом шлеме. Шуганул оборванца, которому здешний товар явно не по карману, хлопнул по спине парня, заспорившего слишком громко с одним из продавцов. Присматривал, одним словом.
Серега долго присматриваться не стал, выхватил взглядом бусы из ярко?красных камешков, указал продавцу.
— Гранатовое монисто! — торговец пересыпал алые бусины из ладони в ладонь. — Как раз к белому личику твоей милани, воин! Всего?то две гривны…
— На две гривны коня купить можно, — усмехнулся Серега.
Он не знал, сколько по?настоящему стоят камни, но ничуть не сомневался, что купец загнул раза в два. Однако гранаты действительно смотрелись бы да Сладе совсем неплохо.
— Их везли издалека, воин, из?за моря ромейского, по шелковому пути из страны синов… — Торговец глядел не на Духарева, а на Сладу: молодушка попросит — и мужчина не откажет.
— Да неужели? — удивился Серега. — Значит, сначала на восход везли, а потом обратно? Что, там покупателей не нашлось?
Купец смутился. Насчет Китая он, конечно, приврал. Гранаты он купил у угров. За четверть гривны.
— Гляди, Хайнар, узнаешь ли ты эту бронь? — неожиданно пророкотал за спиной Духарева мужской бас.
— Да, я узнаю ее, Свейни, — откликнулся другой голос. — Это бронь моего брата Виглафа.
Бугристая от мозолей ладонь легла на шею Духарева.
— Эй, словенин, где ты взял этот панцирь?
Серега развернулся, одновременно смахивая чужую руку.
Нурманов было двое. Один рыжий, второй блондин, светловолосый и светлобородый.
И физиономия блондина была определенно знакома Духареву. Потому что белокурый нурман был очень похож на Своего брата Виглафа. Волколюда.
— А?а?а… — протянул рыжий, увидев Серегины усы. — Это не славянин, это свежевылупившийся варяг, обрядившийся в славянские портки. — Тебя спросили, откуда у тебя эта бронь, варяг? Ты выиграл ее в кости? Только не ври, что взял ее в бою!
Духарев молчал, разглядывая нурманов, определяя, насколько они опасны, какова вероятность, что ему удастся справиться с обоими?
Не слишком большая вероятность. Нурманы выглядели очень серьезными ребятами.
Кто?то из покупателей остановился, любопытствуя. Потом еще один. И еще…
Серега глянул поверх голов, выискивая Устаха, но товарища поблизости не просматривалось.
— Почему я должен тебе отвечать? — поинтересовался Духарев.
— Потому что ты — бродяга?варяг, а я — сотник смоленского воеводы, — усмехнулся светлобородый. — Иди, отроч, мы сами разберемся, — бросил он подоспевшему рыночному стражнику.
Стражник тут же развернулся и отвалил. Вероятно, нурман не врал насчет «сотника».
Серега глянул через плечо: Слады рядом уже не было. Вот это хорошо.
— Что молчишь, варяг? Язык проглотил от страха? — спросил рыжий. И добавил что?то по?нурмански. Оба северянина засмеялись.
— Ты правда хочешь знать, как мне достался этот доспех? — спокойно спросил Духарев. — Или тебе просто потребовалось почесать свой блудливый язык о мои славянские сапоги?
— Нет! — ухмыльнулся рыжий.
— Я думал остричь твои крысиные усики на кисточку для сумки, но теперь вижу, что они не годятся. Слишком воняют крысиным пометом. Ты уверен, что успеешь отыскать крысиную нору, варяг, чтобы спрятаться, если я рассержусь?
— Пощади, — сказал Серега. — Если ты рассердишься — я умру от смеха.
Он тянул время, надеясь на появление Устаха… Пока не сообразил, что вероятность того, что помощь подоспеет не к нему, а к сотнику смоленской дружины, существенно выше.