Вследствие ли бус или еще по какой причине, но у Слады вдруг объявился жених. И не кто?нибудь, а старый приятель Сереги Трещок. Причем с девушкой Гораздов подручник даже разговаривать не стал, а заявился к «старшему в роду», то есть Духареву.
Наслышанный о Серегиных вкусах, Трещок приволок бочонок, который они на пару с Духаревым в процессе разговора и приговорили. Набравшийся Трещок, у которого и по трезвяни язык был что помело, — бесхитростно выложил свои расчеты. Рассчитывал же он взять с родичей Слады хорошее приданое, поскольку «сами ж видите: девка что ни лицом, ни телом не вышла», а он, Трещок, — мужчина видный. Может, и родит от него девка что?нибудь приличное. Тут Трещок самодовольно погладил бороду и приосанился. У Сереги появилось большое желание взять «видного мужчину» за бороденку и выкинуть за ворота. Но Духарев сдержался, решил дальше послушать. И очень скоро узнал, что внешность да худородность невесты жениха, конечно, смущают, но он готов с этим смириться, поскольку работница Слада не ленивая, да и лекарка. А для мужских утех и рожания крепких отпрысков у Трещка ведомая, то бишь главная жена имеется. Так что пусть Серегей не думает, что Трещок такой глупый. Ну, сколько Духарев отстегнет, чтобы с ним, Трещком, правильным купецким пацаном, породниться?
Наивная самоуверенность Трещка обескураживала. Духарев даже слегка растерялся. Трещок продолжал трещать, а Серега думал, как бы его, убогого, выставить, не зашибив.
Надумал.
— Значит, — произнес он, — ты думаешь, что мне с тобой породниться — честь?
— А то! — гордо, подтвердил Трещок.
— А я думаю: это тебе со мной породниться — великая честь!
— Чаво? — от удивления Трещок даже протрезвел немного.
— Того! — отрезал Духарев. — Приданого я не дам. Хочешь Сладу в жены взять да мне родичем стать — плати пятьдесят гривен. Тогда бери.
— Приданого я не дам. Хочешь Сладу в жены взять да мне родичем стать — плати пятьдесят гривен. Тогда бери.
Дар речи Трещок сумел восстановить только через пару минут. Наверное, это был рекорд молчания для бодрствующего Трещка.
— Ты это… ума лишился? — Тихо спросил Го?раздов подручный.
Серега пожал плечами:
— Я сказал — ты слышал.
— Ага… Слышал.
Трещок подобрал с лавки шапку, поглядел на Духарева с жалостью, как на душевнобольного:
— Бывай здоров, Серегей!
И ушел.
— Эх ты! — в сердцах бросил Духареву Мыш, который подслушивал под окном. — Зачем справного жениха прогнал? Кто ж ее, непригожу да безродну, теперя замуж возьмет?
— Я, — сказал Сергей.
Глава девятнадцатая
В КОТОРОЙ СЕРЕГЕ ДУХАРЕВУ НЕОДНОКРАТНО ПРЕДЛАГАЕТСЯ СВЯЗАТЬ СЕБЯ БРАЧНЫМИ УЗАМИ, ЧИФАНЯ ПРИОБРЕТАЕТ ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО, А В ЗАКЛЮЧЕНИЕ СТАВИТСЯ ПОД СОМНЕНИЕ СЛАВЯНСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДУХАРЕВА
— Я, — еще раз, спокойнее, повторил Духа?рев. — Или вашим законом это не дозволено?
— По Правде? Нет, по Правде можно. Токо глупо это.
— Почему — глупо?
— Смыслу нет, — Мыш поглядел на названого брата снизу вверх, но — покровительственно. — Ты ж так и так наш родич. Вот ежели бы она была не сестра, а жена моя, а меня убили, — тогда ты б ее взял. По чести. А так — чего? Хошь жениться? — Мыш оживился. — Так я те вмиг невесту найду! Хошь — из Чифаниных сестер кого сговорим? Любиму ты по сердцу. Ну, по рукам?
— Ты лучше заткнись, Мыш, — тоскливо проговорил Духарев. — А то ведь не удержусь, врежу тебе пониже спины!
— Нет, ну ты дурной, что ли? — Мыш постучал себя по лбу. — Ну на что тебе на Сладке жениться?
— По?твоему, я хуже этого рыжего хвастуна? — набычился Духарев.
— Не, не хуже!
— Так в чем же дело? Или она — не твоя сестра?
— Сестра, — согласился Мыш. — Но ты?то — мой побратим!
Заявлено было так, словно этим все сказано.
— Все! — отрезал Серега. — Я решил. А ты… В общем. Сладе пока не говори, — заключил он. — Сам скажу, когда… когда… В общем, когда надо будет.
— Нет, правду сказал Трещок: ты точно ума лишился! — объявил Мыш. — Или его у тя и не было, ума?то? — и отскочил раньше, чем Духарев вознамерился отвесить ему подзатыльник.
Чифаня купил коня. Верхового. За две гривны. Просто так. Это считалось роскошью. Купить коня не для рабочей надобности, а для удовольствия. Конечно, собственные лошади были у многих. У огнищан. У купцов. У гридней. Хотя гридни коней покупали редко. Брали жеребенка подходящих кровей и приучали. К себе, к бою. К такому коню чужому человеку и подойти было рискованно: забьет.
Чифаня приобрел себе обычного серого в яблоках небольшого коника со смешным, обрезанным почти под луковицу хвостом. Кличка у животного была Шалун. Но продавец уверял, что конек необычайно спокойный.
И тут Серега обнаружил довольно странную вещь: отсутствие стремян. Серега, конечно, на крутого лошадника не тянул: так, катался пару раз в Сосновке для развлечения, но отсутствия стремян не заметить не мог. Все остальное: седло, уздечка, подпруга — имелось. А стремян не было. При том, что у других наездников Духарев стремена видел.
Правда, далеко не у всех.
Чтобы усесться в седло, Чифане пришлось использовать помощь Сычка. Всадник из Чифани был — так себе. Сидел в седле примерно как… сам Духарев. Но вид у Любимова внука был гордый донельзя. Тем не менее он разрешил и друзьям прокатиться.