Задумавшись, Духарев расслабился. Выражаясь военным языком, утратил бдительность. Решил, что он такой важный и грозный, что все вокруг должны три раза приседать от почтения. Лоханулся, короче. Забыл, что не по Михайловскому парку катается, а меч — не сотовый телефон. Могут и отобрать.
Удалец сиганул на него прямо с ветки. Сидел тихо, а прыгнул лихо. Кабы не стремена, полетел бы Духарев на утоптанный снежок. И взяли бы его нежным и тепленьким. Но стремя выдержало, и подпруга не лопнула. Пепел гневно заржал, вскинулся на дыбы… Серега, опять чудом, не вылетел из седла — ведь на шее у него висел «грузик» килограммов под семьдесят. Духарев вцепился в гриву, разбойнички, выскочившие на дорогу, шарахнулись от молотящих воздух копыт. Пепел под двойной ношей едва не опрокинулся, попятился, но удержался, тяжело осел на передние ноги и рванул галопом, только оснеженные ветки замелькали.
— Стой! — рявкнул Духарев.
И жеребец встал. Нет, не зря Рёрех наставлял приучать коня к голосу. Руки?ноги могут быть и заняты. Так и вышло. Руками Серега в этот момент отрывал от себя нежданного попутчика, всерьез вознамерившегося Духарева задушить. Но у Сереги были другие планы, и через секунду «прыгун» взмахнул конечностями и полетел в сугроб. Приятели «прыгуна», пустившиеся было за ускользающей добычей, разом остановились. Пешему за конным гнаться — пустой номер.
Но Серега убегать не стал. Он был сердит. В первую очередь — из?за собственной оплошности. Развернув Пепла, он поглядел на лесных хулиганов, остановившихся шагах в двадцати. Увидел, что оружия дистанционного боя при них нет, а есть деревянные рогульки очень знакомого вида.
И рожи у хулиганов раскрашены очень даже знакомо.
Неудачливый прыгун тем временем выкарабкался из сугроба и припустил к своим.
Серега усмехнулся. И спрыгнул на землю.
Приласкав Пепла, он закинул повод на луку седла и не спеша двинулся к старым знакомцам. Те же убегать не спешили, напротив, разошлись полукругом, изготовились. Шестеро на одного — обнадеживающий расклад. Это потому, что они еще не видели Серегу в деле. Или наоборот: видели — и вспомнили? В таком случае шаловливых мальчиков ждал небольшой сюрприз.
Двое разбойничков, что стояли в середке, попятились. А те, что по краям, — нет. Маневр был очевиден, как мухомор на полянке. Серега сделал вид, что купился, а когда снежок заскрипел под ногами подбиравшихся со спины удальцов, оглядываться не стал, просто выдернул клинок да и закрутил двумя слившимися воронками. Шажок назад — один хитрец прыснул в сторону, другой, напротив, сунулся вперед, понадеявшись, что его рогулька длинней клинка.
И рогулька стала на метр короче.
— Ай?яа?яй! — укоризненно произнес Духарев. — Ехал я спокойно, никого не трогал, не обижал, а вы что же?
Голос его был ровен и спокоен, хотя меч летал вокруг стрекозиным крылом.
— Ехал — и езжай, — так же спокойно отозвался один из разбойников.
Все шестеро держались от Сереги на порядочном расстоянии. Наверняка прикидывали, как, в случае чего, сделать ноги.
— Кто из вас Перша Лебеда? — спросил Духа?рев.
— Я, — чуть помедлив, признался тот, что говорил.
— Я тебе кое?что должен, — сообщил Духарев. — Надо вернуть.
— Давай, — ледяным голосом ответил Лебеда. Нет, не соврал Гораздов приказчик: очень похоже, что был когда?то гриднем Перша Лебеда. Кто знает, может, он и сейчас со своей палкой стоит Серегиного клинка?
Духарев опустил меч, воткнул в снег. Под пристальными взглядами разбойников развязал кошель, выудил серебряный резан.
— Брал медью — возвращаю серебром, — сказал он и швырнул резан Лебеде под ноги.
Лебеда поглядел на резан, почти неотличимый от снега.
— Я тебя не знаю, — произнес он с легким замешательством. — Кто ты?
— Меньше знаешь — дольше живешь! — с важностью изрек Духарев.
Повернулся к разбойникам спиной и двинулся к коню. Если бы попытались напасть, он бы услышал. Но ватажка нападать не стала.
Глава вторая…
И СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
Малый Торжок утопал в снегу. Сугробы поднимались до половины стен. Белая гора, белые крыши, белая шапка на кремлевской башне. А внизу — белая лента замерзшей Сулейки, исчерченная узкими полосками от лыж и широкими — от саней. У берегов чернели вмерзшие в лед причалы.
— Кто таков? — Скольдов отрок, стражник у ворот, встал на пути Духарева, предупреждающе подняв сулицу. Заметил, значит, меч за спиной.
— Не признал. Выдр? — Духарев соскочил с коня, мотнул головой, стряхивая снег с отросших кудрей.
— Серегей? — не очень уверенно спросил отрок.
— Я, — подтвердил Духарев.
— Ишь как оно! — Отрок оглядел Духарева и его жеребца с явным одобрением. — Степной когак, я чай?
— Хузарский.
Отрок опустил копье, потянулся к конской морде.
Пепел тут же прижал уши и нацелился куснуть, но Выдр убрал руку и засмеялся.
— Добрый коник, — произнес он с удовольствием. — Откуда?
— На смоленской ярмарке взял, — ответил Духарев.
— Много отдал?
— Четыре гривны.
— Не дешево… — покивал Выдр. — Отдашь мне за пять?
Серега погладил Пепла.
.. — покивал Выдр. — Отдашь мне за пять?
Серега погладил Пепла. Тот ткнулся в ладонь мягкими губами. Морковку искал.
— И за десять не отдам, — сказал Духарев. — Он теперь мой.