— Я б тя убил, — добродушно сообщил он, — да кто знает, чего из тя выйдет? И пояснил:
— Ты, паря, вроде как живой, а вроде как немножко чужеватый. Мертвечинкой от тебя попахивает.
— Да я просто не мылся давно! — подавляя некоторую внутреннюю дрожь, попытался отшутиться Духарев.
— А нет! — Дедок поднял узловатый палец. — Того запаха не смоешь. Или у тя живой запах, и тады любой мертвец тя за поприще учует. Или ты — оттудова, — старик потыкал пальцем через плечо. — Тады тя всяк чуйный, ведун ли, волох, да хоть знахарь толковый завсегда узнает и, коли силы хватит, обратно за кромку спихнет, потому как неча мертвякам по белому свету шастать! — Старик решительно рубанул ладонью и продолжал: — А коли ты и живой, и мертвый, как я, к примеру, то тя и туда не загнать и оттуда не вытянуть.
— А убить — можно? — живо заинтересовался Духарев.
— Можно, — кивнул едун. — Меня, к примеру, ежели по вые секануть, — Рёрех похлопал по морщинистой коричневой шее, — так и помру. И ты помрешь, ежели те стрелу в печенку загнать. Да чуется мне, что по той стреле оттуда к нам такое пролезть может, что на моей культяпке не ускакать.
— Врешь ты все, дед! — не слишком вежливо заявил Духарев. Было у него стойкое ощущение, что дедок над ним попросту издевается. — Ты скажи лучше, это твой меч там, в дубе, висит или подарил кто?
— Мой, — подтвердил Рёрех, пошевелив палкой в костре. — А тебе что за дело, репка?сурепка?
— Хороший меч.
— Хороший, — согласился варяг.
— И пользоваться им ты, наверное, тоже умеешь? — О варягах Серега знал не много, но достаточно, чтобы понять: эти ребята — местная воинская элита.
— Умею, — не стал оспаривать старик. — Токо это дело прошлое.
Всем своим видом старик показывал, что обсуждать эту тему не намерен. Но Духарев так просто отступать не собирался.
— Нет, я, конечно, понимаю, что ты уже не молодой, — с напускным сочувствием проговорил он. — Сила ушла, опять же…
Варяг глядел на него с интересом, ожидая, до чего Серега может договориться. Развлекался варяг, одним словом.
— Я, конечно, понимаю, что как настоящий воин ты уже биться не можешь…
— Это почему? — поднял дед мохнатую бровь.
— Ну я ж говорю: старый, ноги нет… «Ох я сейчас дотреплюсь! — подумал он. — Мало не покажется!»
— Ноги нет, верно, — согласился ведун. — И старый, тоже верно. — Варяг ухмыльнулся. Ухмылка не сделала его симпатичнее. — Верно, старый. Так и меч тож не новый… Ну, может, еще что хочешь сказать?
— Хочу, — признал Духарев. — Слушай, дедушка, то есть Рёрех! — поправился Духарев. — Ежели у тебя найдется немного свободного времени, ну, как?нибудь на днях… Поучи меня биться, а? Я б тебе отслужил… как?нибудь.
Ведун поглядел на него, прищурился.
Серега даже взмок от волнения.
— Вижу, — сказал варяг. — Хочешь. Да сможешь ли?
— Смогу! Смогу! — горячо произнес Духарев. — Землю рыть буду! Все, что скажешь… Ты только попробуй!
Старик задумался.
Серега ждал напряженно, не сводя с него глаз. Чувствовал: вот его шанс! Может, последний…
— Добро, — наконец произнес Рёрех. — Попробуем. Завтра.
Глава третья
ПРОБЛЕМЫ ОБРАБОТКИ ЖЕЛЕЗА, ИЗГОТОВЛЕННОГО СЫРОДУТНОЙ ПЛАВКОЙ
— Это жердина, — сказал дед. — Ею можно болото щупать, плот толкать, а можно и по башке дать. Потому как она, жердина, своего ума не имеет. Понятно?
— Вполне, — кивнул Духарев.
Они стояли на солнечной полянке примерно в километре от священного дуба. В руках варяга наличествовала упомянутая выше жердина. В руках Духарева имелась точно такая же: трехметровый упругий шест, затупленный с обоих концов.
— Тады вдарь меня! — потребовал дед. Серега перехватил палку поудобнее, примерился и ударил, но не просто» а с вывертом. Одним концом показал, другим, снизу, хлестанул по дедову протезу. Клац!
Деревяшка по деревяшке. Но не по протезу, а по дедовой жердине, которую варяг, не хитря, просто воткнул в землю.
— Во! — сказал он. — Можно треснуть, а можно в выгребной яме поковырять. Вроде как ты сейчас. Ну, чего стал? Бей!
Следующие несколько минут Духарев с воодушевлением изображал ветряную мельницу, а старик — столб с большим количеством жестких выступов.
— Можно треснуть, а можно в выгребной яме поковырять. Вроде как ты сейчас. Ну, чего стал? Бей!
Следующие несколько минут Духарев с воодушевлением изображал ветряную мельницу, а старик — столб с большим количеством жестких выступов. И сколько Серега ни махал крыльями, натыкался он исключительно на эти выступы. Все ладони отбил, запыхался…
— Притомился? — сочувственно спросил Рёрех. — Экий ты неуклюжий, паря. Никак те до меня, старого да слабого, не достать. Совсем руки с ногами перепутал!
— Да мне эта оглобля только мешает! — в сердцах воскликнул Духарев.
— Попробуй без нее, — предложил старик. Серега положил шест на траву. И сразу почувствовал себя увереннее. Все же он — матерый, битый рукопашник. А тут — замшелый дедушка, без ноги к тому же. Не зашибить бы только…
Серега медленно двинулся по дуге, находясь вне досягаемости дедова шеста. Мягко, уверенно, чувствуя на этот раз и дистанцию, и противника. И как только дед, поворачиваясь вслед за ним, перенес тяжесть со здоровой ноги на протез, Серега рванулся вперед, но не дуром попер, а с полным контролем, уловил быстрое движение шеста сбоку, нырнул…