Правильно! Семь потов с него сходит. И весь завязавшийся в сытой жизни жирок. И приобретается идеальная боевая форма.
В свое время Духарев восхитился, глянув на торс гридня, охранявшего торжковские ворота. Теперь у него самого торс был не хуже, если не лучше. И сальто крутануть он мог не только на «силовой» полянке, но и на обычной лужайке.
Тем не менее Серега понимал: до уровня настоящего воина, такого, как калека?варяг, ему еще учиться и учиться. А лето между тем уже заканчивалось.
Глава девятая
ПОСЕТИТЕЛИ
На жесткой старой шкуре были разложены рядком стрелы. Отдельно — Рёрехов лук со спущенной тетивой. Тот, что похуже.
— Натяни, — велел варяг.
Духарев упер один из концов в землю, ухватился, поднапрягся и набросил петлю. Перехватил за середину. Напряженный, лук даже стал как будто легче. Серега поднял его на вытянутой руке, зацепил тетиву, медленно оттянул к уху, чувствуя, как приятно, мощно твердеют мускулы, словно в них перетекает упругая сила лука. Напряг — подержал (тридцать медленных вдохов?выдохов) — отпустил плавно. Повторил то же, но уже с роговым кольцом на большом пальце правой и перчаткой на левой руке. Спустил тетиву, звонко щелкнувшую по толстой коже. Положил лук на шкуру. Руки не дрожали.
— Назови, — потребовал Рёрех, и Серега послушно перечислил части оружия:
— Рукоять, спинка, живот, плечи… Наставник кивнул. Взял с рогожки одну стрелу, с граненым узким наконечником.
— Бронебойная, — тут же сказал Духарев. — Против панциря, против доспеха пластинчатого, литого…
Варяг взял следующую, длинную, почти метровую, с наконечником острым и круглым…
— Бронебойная, против кольчужного плетения! — отбарабанил Духарев. — Наконечник черешковой крепки.
— Назови.
— Черешком крепят или прочно, на клей, или мягко, чтоб при тяге за древко древко выходило, а наконечник оставался в ране. Берестой обертывают для легкости полета.
— А эта бороздка — зачем?
— Для яда. Зазубрина же служит для затруднения вымания, — Духарев повторял слово в слово, память у него была хорошая.
— Зачем?
— Чтобы кровью яд не вымыло.
Рёрех взял следующую.
— Срез, — тут же доложил Духарев. — Против бездоспешного, против зверя, против лошади всадника, только лошадь бить — позор.
Именно так говорил варяг, и сейчас он удовлетворенно кивнул, отложил срез, стрелу с широким плоским наконечником, взял другую, двурогую, ту самую, какая была у него в самостреле, когда они с Духаревым в первый раз увидали друг друга.
— Охотничья, — сообщил Серега. — Для водоплавающей птицы…
Контрольная длилась почти час.
..
Контрольная длилась почти час. Варяг дотошно выспрашивал каждую детальку. Почему одна стрела короче, другая длиннее. Как подобрать перья для хвостовика, какой стрелой бить и куда. Для чего иные стрелы делают со свистулькой, как сделать стрелу зажигательную и такую, чтобы горела, обозначая свой полет. Потом опять вернулись к луку. Серега спускал пустую тетиву, имитируя выстрел на дальность, выстрел бесшумный, выстрел с упреждением сильного ветра…
Наставник был удовлетворен.
— Добро, — сказал он. — Завтра возьмем стрелы, что ты сам делал. Будем учиться, как их в дело пускать. — И добавил, понизив голос: — А сейчас замри и слушай.
Серега послушно замер… И буквально в то же мгновение отчетливо услышал дыхание. Двух… нет, трех человек. Примерно в двадцати шагах от них в темноте прятались какие?то люди. Серега в изумлении уставился на варяга. Тот медленно опустил и поднял веки.
Серега подумал, что они у костра — как на ладони. Но варяг ничего не предпринимал, поэтому Духарев тоже решил от действий воздержаться.
Прошло несколько минут. Засада безмолвствовала. То есть звуки оттуда доносились: вздохи, по?сапывание, скрип кожи, похрустывание, как будто стоящий человек перенес тяжесть с носка на пятку. Духарев даже удивился, насколько он теперь чуткий. Чуткий?то — чуткий, а подкравшихся прохлопал.
— Ну! — неожиданно громко и резко произнес варяг. — Выходите или убирайтесь. Или этим пощупать?
В правой руке старика обнаружился метательный топорик. Собственно, как сообразил Духарев, топорик уже давно был в руке варяга, только это как?то… не афишировалось.
За кустами кашлянули, задышали чаще, потом отчетливо захрустел валежник, и на полянку выбрались точно трое: заросшие до глаз мужики в кожаных шапках, таких же штанах, с короткими охотничьими луками. Не кривичи. На мерян похожи. Встали по ту сторону костра, переминаясь с ноги на ногу. Духарев, отрабатывая выученное, держал в поле зрения всех троих сразу, фиксировал положение рук, прикидывал, как перехватить, если кто попробует схватиться за нож…
— Так пришли или дело есть? — строго спросил варяг.
— Дело, — сказал один из троих, и по его голосу Серега определил: трусит. И тут же заметил, что остальные тоже боятся, хотя изо всех сил стараются не подать виду.
— Присядьте, — негромко произнес варяг, и все трое разом опустились на землю и замерли, скрестив ноги.
— Дай им пить, — приказал варяг, и Серега подхватил котелок.
Трое, как по команде, извлекли деревянные чашки.
Духарев налил в эти чашки, довольно, кстати, грязные, остывшего травяного чайку.