— И тебе того же! — откликнулся Духарев. Парень — из тех, что были с древлянским купцом.
Разместились. Мыш сбегал к печи, приволок горшок с кашей и кувшин со сладеньким пойлом.
— Слушай, а там мужики случайно не пиво пьют? — спросил Духарев.
— Какие мужики? — удивился Мыш.
— Да вон те!
— Ты что, умом тронулся? — воскликнул названый братишка. — Свободных людей мужиками назвать!
— А что плохого? — удивился Духарев.
— А то! Это ж все равно как за бороду дернуть!
— А в этом что плохого? — снова удивился Серега.
— А то! Это ж все равно как за бороду дернуть!
— А в этом что плохого? — снова удивился Серега.
Мыш только головой покрутил от такого непонимания жизни.
— Погоди, — вмешался Чифаня. — У них же в роду совсем другие обычаи.
— Назвать свободного мужа мужиком, — произнес он, поворачиваясь к Духареву, — это, ясное дел лучше, чем бабой, но слово все равно стыдное. На него не только свободный, даже закуп может обидеться.
— Да что в нем плохого? — никак не мог вру. биться Серега.
— Ну… — Чифаня пошевелил пальцами. — Мужик — это почти как муж, только… это… маленький. Понял?
— Вроде бы, — кивнул Духарев. — А с бородой что?
— А с бородой, Серегей, я те так скажу; чужую вовсе не трогай, а ежели твою кто тронет — бей как умеешь. Хоть кровь пусти. Никто с тебя виры не стребует. Понял?
— Вполне, — подтвердил Сергей. — А теперь скажи мне: вон те мужи, они случайно не пиво пьют?
— Пиво, — подтвердил Чифаня.
— А здесь его подают?
— Да ну его! — вмешался Мыш. — Горечь одна!
— Вон там, — показал Чифаня, — бочонок. Скажи хозяину — он те нальет. Токо нам не бери. Мы его не любим.
Пиво, впрочем, оказалось очень даже ничего. Вкусное. Под него и каша веселей пошла. Мыш с Серегой умяли ее в две минуты, а Сычок с Чифаней тем временем оприходовали бурдючок.
— Эй, ты ложку так не клади! — заметил Мыш. — Нынче богов кормить не время!
Серега безропотно забрал инструмент, облизал и спрятал в карман. Это действие ни у кого нареканий не вызвало.
— Поел? — спросил Чифаня.
— Вполне.
— Тогда говори, зачем звал?
— Скажу, — согласился Духарев. — Но сначала ты мне расскажешь, почему ты с Сычком борьбой развлекаетесь. Вы же не скоморошьего племени, верно?
— Верно, — Чифаня вздохнул. — Тут вишь какое дело… Не способен я к родовому ремеслу. Здоровьем не вышел. А в дармовых нахлебниках жить не хочу. Я и придумал. Старшие мне Сычка вот отдали. Он — из Нового города, там на кулачках драться да бороться выучился. Да и силушка при нем. Бывает, конечно, и его побьют, как вот сегодня. Да редко. А чтоб случайный какой смерд Сычка заломал — такого не было! — гордо завершил Чифаня.
— Значит, не для удовольствия ваша борьба, а для заработка? — еще раз уточнил Духарев.
— Ясно, для заработка.
— Тогда слушай, как этот заработок увеличить, — заявил Серега и изложил невинным торжковцам систему ставок.
Вначале Чифаня усомнился: чего это вдруг народ начнет об заклад биться не за своих, а непонятно за кого. Или, к примеру, если и так ясно, кто победит. Духарев объяснял терпеливо, что человек по природе своей азартен, что спорить можно не только на победу, а на то, что кто?то из борцов устоит на ногах какое?то определенное время. Кроме того, если минимальная ставка — куна и если десять ставят на Сычка, например, а двое против, то ставящие против могут проиграть всего лишь куну, а выиграть целых пять.
— А какая моя выгода? — усомнился Сычок.
— А такая, что из каждых десяти поставленных н — одна твоя. За труды.
В общем, говорили они долго, приговорили еще пару кувшинчиков с медом и изрядное количество пива. Последнее — исключительно Духарев. Договорились. Чифаня обещал подыскать второго борца и договориться с местным рыночным людом, чтобы делали ставки для разгона. А Мыш — организовать рекламу силами местной молодежи.
Уже изрядно окосевшие, друзья выбрались на свежий воздух, облегчились.
Уже изрядно окосевшие, друзья выбрались на свежий воздух, облегчились… и тут Мыш вспомнил о змее. Надо же, совсем забыл, для чего они с Серегой Чифаню искали!
Игрушку собрали. Серега дал Мышу конец веревки: беги! Мыш вприпрыжку поскакал к воротам, Духарев подкинул змея, и тот взмыл в воздух. Сычок загоготал от восторга, а у Чифани даже челюсть отвисла. Змей забрался повыше, его подхватил верховой ветер, бечева натянулась струной.
Мыш промчался через ворота, прибежал обратно. Он был счастлив.
— Занятно, — сказали у Сереги за спиной. Духарев оглянулся и увидел гридня, который побил его в Детинце. Белоголового.
— Сам придумал? — спросил белоголовый. Духарев покачал головой. Гридень свистнул, поманил Мыша:
— Покажи?ка.
Мыш осторожно опустил змея. Белоголовый зажал его между ладонями, оглядел.
— Понятно, — сказал он. — Полезная вещь. Если в яркий цвет покрасить — не хуже дыма будет, — задумчиво проговорил он. — Добро! — вернул змея Мышу и зашагал прочь.
— Ни здрасте, ни до свиданья! — сердито сказал Серега.
— Да ты что! — воскликнул Мыш. — Это ж Мороз! Он же двух нурманов зарубил! Ему ж сам Скольд…
— Ладно, проехали, — буркнул Серега. — Со змеем побаловались, что теперь?
— Может, еще медком побалуемся? — с надеждой спросил Сычок.