— Седло тож возьми, — продолжал он. — Седло старое, но на полгривны… Э?э?э! Ты чего это? — воскликнул он, увидав в Серегиной руке меч. — Ты чего это? — Трещок потянулся к ножу.
— Давай! — поощрил его Духарев. — Рискни слабым здоровьем! Трещок попятился.
— Ты ж это… Биться не умеешь? — не очень уверенно проговорил он.
Пепел фыркнул. Очень уместно.
— Ты так думаешь? — ухмыльнулся Духарев… и вдруг коротко полоснул мечом. Трещок отпрянул, но недостаточно быстро. Отточенное жало клинка вспороло его полушубок от плеча до бедpa. Только полушубок. Духарев пока не собирался его потрошить.
— Значит, не умею? — осведомился он, подсовывая Ледяной клинок под бороду Трещка и дотрагиваясь до его горла. — Уверен?
— Н?нет..
— Проверить хочешь?
— А тебе виру платить надобно будет… — пробормотал Трещок. — и головное…
— Я спросил: жить хочешь? Или — нет?
— Хочу!
— Где Горазд?
— В П?полоцк поехал.
— Мои — с ним?
Трещок покосился на уходящий под бороду клинок.
— Д?да!
— Из Полоцка до оттепели вернутся?
— Н?нет!
— Почему?! — рявкнул Духарев.
— Д?да!
— Из Полоцка до оттепели вернутся?
— Н?нет!
— Почему?! — рявкнул Духарев.
Из Полоцка Горазд сразу в Киев пойдет! — быстро проговорил Трещок. — Сначала — к Днепру, а как вскроется — на лодьи и вниз, к Киеву.
— Молодец, — похвалил Духарев. — Живи пока.
Он убрал меч в ножны.
Трещок вздохнул с облегчением. Поглядел, как Духарев седлает Пепла.
— Значит, со мной не пойдешь? — спросил Гораздов приказчик через некоторое время. — А ежели я гридням пожалуюсь?
— Не пожалуешься, — не оборачиваясь, ответил Духарев.
— Это почему же? — запальчиво спросил Трещок.
— А вот поэтому! — Духарев мгновенно развернулся и ударил наглеца кулаком в висок. Тот упал физиономией прямо в свежее Пеплово «яблоко».
Духарев брезгливо перевернул приказчика носком сапога. Готов. Минимум полчаса проваляется.
Серега вывел Пепла (жеребец аккуратно переступил через лежащего) во двор, прыгнул в седло.
— Далеко собрался? — крикнул вслед всаднику Выдр.
— В Полоцк! — крикнул в ответ Серега. Отрок поглядел, как уходит уверенной рысью серый жеребец, вздохнул и вернулся на свое бревнышко. Караулить.
Глава третья
В КОТОРОЙ СЕРЕГЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ НА СОБСТВЕННОМ ОПЫТЕ УБЕДИТЬСЯ, ЧТО БЫВАЮТ СЛУЧАИ, КОГДА ХОРОШИЙ МЕЧ ЭФФЕКТИВНЕЙ ХОРОШИХ ЗАКОНОВ
Санный путь сначала вел вдоль берега, а потом свернул вниз и сполз с берега на лед. Белая гладкая дорога. Слишком просторная для одинокого всадника. Ну не то чтобы Духарев был на ней таким уж одиноким., . Вот побежал от берега к берегу лыжник, вот Серега обогнал санки, а вот навстречу — трое мужиков волочат здоровенную медвежью тушу.
— Эй! — окликнули Серегу. — Лошадку не одолжишь?
— Не могу, спешу! — отозвался Духарев. Пепел, учуяв медвежий дух, заржал, шарахнулся.
— Тиххо! — прикрикнул на него Серега, поддернув поводья.
Справа показался черный высокий тын. Городок. С высокого берега скатывались на санях ребятишки. Визжали, хохотали… Серега поглядел на них, и ему почему?то взгрустнулось.
Он тронул каблуками Пепла, и понятливый конь перешел с шага на ровную рысь.
«Все?таки как красиво у нас на Руси», — подумал Духарев, хотя и знал, что скажи он это вслух при любом кривиче — и тот наверняка возмутится, а потом начнет толковать глупому чужаку, что русь — это там, в Киеве, дружина княжья, да старшие мужи, да варяги, да нурманы… В общем, русь — это княжье, а тут земля вольная.
Духарев усмехнулся: вольная?то вольная, а дань князю платят. И киевскому, и полоцкому.
— Молодец! Эй, молодец! — с берега, спотыкаясь и оскальзываясь, бежала баба.
Сначала Серега хотел крикнуть ей обычное:
«Спешу!», но что?то его удержало. Может, то, что чесала баба к нему слишком уж заполошенно. И одета была как?то слишком легко, не по сезону.
— Стой, — скомандовал Духарев, и конь послушно остановился.
Баба подбежала, бухнулась ничком в снег, прямо под копыта брезгливо попятившегося Пепла.
— Ой, человек добрый! Ой спаси?помоги! — заголосила баба, запрокидывая вверх красное зареванное лицо. — Ой, защити, родимый, ради Хорса светлого! Оборони от убивцев?насильников, добрый человек!
«А ведь не шутит тетка!» — подумал Серега. Он спрыгнул на снег.
— Вставай! — скомандовал нарочито грубо. — Хорош выть! Поехали!
Сообразив, что дело сладилось, баба тут же умолкла, уставилась на Духарева снизу вверх с такой искренней надеждой, что у Сереги от взгляда ее что?то в груди предательски екнуло.
— Полезай! — рыкнул он, буквально забрасывая женщину на спину Пепла, хлопнул коня и тот пошел вперед, а Духарев побежал рядом, держась за седло.
— Ой быстрей, родной, ой быстрей! — забормотала тетка.
— Ша! — оборвал ее Духарев. — Ну?ка говори толком, что у тебя стряслось.
И баба зачастила с пулеметной скоростью.
Серега понимал через два слова на третье. Общую суть. Суть же сводилась к тому, что муж у бабы — кузнец, причем живут они от мужнина рода отдельно. Сами, да две дочки, да сын, да холоп?Короче, семьей живут, а не родом, а родичи у них в трех поприщах, в городе Витебске.
И был у них недавно князь полоцкий Роговолт. То есть не то чтобы был, проезжал мимо с дружиной и дань взял. Сколько причиталось. Еще муж двух коней княжьих подковал. Задаром.