— Ну, это… — смутилась Света. — Это… Это в школе не проходят…
— Светулик, папа в тебя верит.
— Ну, бывают буканьеры и флибустьеры — это обычные пираты… — неуверенно начала Света. — Они нападают на всех подряд. Бывают корсары, каперы и приватиры — это пираты на службе у какой-нибудь страны. Они нападают только на корабли врагов этой страны. Фрэнсис Дрэйк, например, был корсаром, его за это даже рыцарем сделали…
— Да уж… — обиделся Колобков. — Горбатишься на стройке десять лет, а тебе даже медальки не дадут… А тут какому-то пиратишке — и почетного рыцаря присвоили! Вот где справедливость, а?
— Свет, а что пираты с награбленным-то делали? — напомнил Чертанов.
— Ну, смотря кто… Вот финикийцы, берберы или викинги — просто везли к себе домой. У них были свои территории, даже целые страны — там их никто достать не мог… Карибские флибустьеры сидели на острове Тортуга, пока их Людовик Шестнадцатый не выгнал… Ну, тогда они переехали на Ямайку, в Порт-Рояль. А на Мадагаскаре была настоящая пиратская республика — Либерталия. Но их потом мальгаши всех перебили…
— Светк, ну я тебе про Фому, а ты мне про Ерему. Куда они добро-то свозили?
— Туда и свозили! В свои города! Там и реализовывали! А иногда через контрабандистов работали…
— А, ну это-то ясно, — успокоился Колобков. — Я же говорю — маркитанщики. Серега, шнель, спроси у пенсионера, где у этих пиратов большая малина.
— Он же сказал — прямо тут и была…
— Серега… — поморщился шеф. — Ну что ты как маленький прямо? Ну ты по сторонам погляди — какая из этого городишки малина? Кому эти пираты тут будут ценности сдавать? А взамен что — ракушки розовые? Да и выпить-закусить им же нужно? Бабы, опять же, тут страшные, как моя теща… Не те условия, Серега, не те.
— Ну что ты как маленький прямо? Ну ты по сторонам погляди — какая из этого городишки малина? Кому эти пираты тут будут ценности сдавать? А взамен что — ракушки розовые? Да и выпить-закусить им же нужно? Бабы, опять же, тут страшные, как моя теща… Не те условия, Серега, не те. Тут у них, скорее, потайная норка — если что, можно спрятаться. Джунгли большие, бухточек много…
Чертанов мало что понял из этой тирады, но все же добросовестно перевел ее шаману. Тот понял еще меньше, но, тем не менее, пошевелил пальцами, требуя еще подарков. Получив старый юбилейный рубль с Гагариным, снова раззявил беззубый рот и радостно провозгласил, что ничего не знает.
Колобков дернул щекой, и Гена сунул шаману под нос кулак. Тот вежливо отодвинул его в сторону, но все-таки сказал, что один человек может знать — Комбута-отшельник. Он раньше тоже с этими пиратами плавал.
Вождь, уже давно подсевший поближе и жадно впитывающий каждое слово, на этом месте оживился, замахал руками и заявил, что пусть дорогие друзья не беспокоятся — он сейчас же распорядится, отправит лучших людей, и уже к следующему рассвету Комбуту доставят прямо сюда. А пока — они гости вождя Неосто! Вождь Неосто о них позаботится!
— Нет, уж лучше вы к нам, — вежливо отказался Колобков, сразу вспомнивший Бунтабу, на котором тоже все начиналось с заверений в вечной дружбе. — Серега, скажи вождю, что мы ночуем на яхте. Но если хочет, может зайти в гости.
Неосто предложением заинтересовался и пообещал, что непременно зайдет.
Прямо сейчас.
Глава 20
Стой, не пей из унитаза!
Там бациллы, там зараза!
Ручку дерни, воду слей,
Пену сдуй, потом уж пей…
Предупреждение Минздрава
На борту «Чайки» вождю очень понравилось. Он с интересом тыкал пальцем во все подряд, спрашивал о каждой детали и всем подряд пожимал руку. Этому жесту его научил Колобков, и великий Неосто признал, что это гораздо быстрее и удобнее паданья на колени.
Единственное место, куда его не подпустили даже близко — каюта волшебников. Они притомились на пиршестве и сейчас благополучно дрыхли без задних ног. Бальтазар на койке, Каспар в кресле, а Мельхиор просто на полу, да еще и стоя.
Несмотря на завязавшуюся дружбу и щедрые подарки с обеих сторон, абсолютного доверия земляне и мбумбу пока еще не достигли. Поэтому на пирсе выстроились двадцать лучших воинов Магуки с «вороньими клювами» и булавами. А с другой стороны трапа на них холодно смотрели Грюнлау и дуло шмайссера.
Однако вождь и Колобков не обращали внимания на некоторую напряженность в воздухе. Они похохатывали, хлопали друг друга по плечам и угощались пивом с рыбкой. Свежую рыбу (и еще кое-какую закуску) обеспечили туземцы.
За Неосто везде тенью следовал сын, по-прежнему сжимающий булыжник. Чертанов опасливо косился на это «оружие пролетариата», сильно опасаясь, что в случае чего именно его голове и достанется самое неприятное. Сисадмина же всегда бьют первым. А у него до сих пор не прошла шишка от выстрела из пращи.
В трюм вождь сначала идти не хотел — видимо, заподозрил, что его пытаются завлечь в ловушку. Но потом гостя все-таки удалось убедить, что никто тут не желает ему зла. Великий Неосто опустился вслед за неуклюже ковыляющим Петровичем, и его глаза резко округлились — он никогда в жизни не видел такую гору металлических изделий. Конечно, ему не стали говорить, что все это высыпалось из колпака старого колдуна — зачем вводить вождя в искушение?