Стаза скрипнул зубами, глядя на редеющие ряды своего войска, глубоко вдохнул и крикнул:
— Мастимауррада!!!
Имя Гнилостной Пелены едва не убило и без того усталого колдуна — из носа у него хлынула кровь, а дыхание стало прерывистым. Но результат получился очень впечатляющим — прямо перед «Чайкой» возникло нечто вроде зеленовато-бурого покрывала. Оно несколько секунд висело неподвижно, а потом начало приближаться. Там, где она проходила, вода мутнела и покрывалась пятнами. Край пирса, задетый смертоносным заклятием, буквально на глазах сгнил.
— Вот чертовщина! — выдохнул Фабьев, глядя на эту мерзость. — Мазуты бестолковые, сделайте что-нибудь, ну?!
Ему никто не ответил — у Грюнлау с Валерой и без того хватало забот. Старый штурман на миг замер, а потом повернул прожектор. Световой сноп рассек Гнилостную Пелену, как нож масло, но ей это мало повредило. Тогда Фабьев включил на полную мощность сирену. От этого жуткого звука вздрогнули даже тренированные шотелиды, но только не продукт черной магии Стазы.
— Все, идеи кончились, — опустились руки у штурмана.
Валера наконец-то повернул голову в ту сторону и опрометью бросился на нос — Гнилостная Пелена уже почти коснулась «Чайки». Перед собой телохранитель держал вяло дрыгающегося Бальтазара.
— Давай, сайгак! — прорычал он, вытягивая волшебника вперед. — Хочешь жить — колдуй чего-нибудь!
— Что это за гадость?! — завизжал Бальтазар, тщетно пытаясь вырваться. — Откуда она взялась?! Вы хотите меня убить?! Уберите ее!!!
Старик выхватил из кармана снежно-белый фиал и с силой шарахнул его о палубу. Оттуда начал подниматься серебристый дым, окутавший нос «Чайки» густым облаком. Валера закашлялся и схватился за горло, поспешно выползая из загазованного участка — пах этот дым совсем не розами. Бальтазар кашлял еще громче, но не выползал.
Покинув опасное место, телохранитель упал без сил, раскинув руки.
Покинув опасное место, телохранитель упал без сил, раскинув руки. Глаза покраснели и болели. Но чем бы ни был фокус, примененный Бальтазаром, Гнилостную Пелену он уничтожил. От нее остались жалкие обрывки, быстро рассеявшиеся в воздухе.
Стаза тихо застонал, глядя на бесславную гибель одного из лучших своих орудий. Применить еще какое-нибудь Имя он уже не мог — исчерпался так, что с трудом стоял на ногах. Зато он мог обратиться к другой магической отрасли — не такой мощной, но зато менее требовательной к мане.
— Дай-ка сюда! — вырвал у какого-то мертвеца шотел он.
Колдун поднял его на уровень глаз, глубоко вздохнул, и отчетливо произнес:
Благословляю тебя, меч,
Великий, грозный, шумный, страшный,
Снеси главу немедля с плеч,
Без рук, но словно в рукопашной.
Благословляю тебя, меч,
Ты заключи врага в объятья,
В могилу призван ты увлечь,
Сразиться с бурной бранной ратью.
Волна и ветер, свет и мрак,
Все бронзе и клинку подвластно,
Не устоит пред нами враг,
Да будет смерть его ужасна!
Шотел начал медленно вращаться. Стаза медленно убрал руку, но бронзовое лезвие не упало — оно осталось висеть в воздухе, вращаясь все быстрее и быстрее. Через несколько секунд шотел взвился в воздух и с бешеной скоростью устремился к «Чайке», превратившись в настоящий пропеллер.
— А у меня тоже такая есть! — обрадовался Мельхиор, выдергивая из-за уха крохотную палочку.
Палочка в одно мгновение выросла, оказавшись и-визой — зулусской деревянной палицей с набалдашником. Она тоже закрутилась пропеллером и полетела вслед зачарованному шотелу.
Шотел притормозил и повернул назад. И-виза с треском врезалась в него, и колдовские штуковины начали бешено колотиться друг о друга, стуча и лязгая. Шотел состоял из бронзы, а и-виза всего лишь из дерева, но в смысле магии изделие древних зулусов оставило юберийский меч-серп далеко позади. Все невольно подняли головы — так фантастично выглядела эта дуэль без дуэлянтов.
В довершение всего пошел дождь. Сизые грозовые тучи, собравшиеся над заливом Кармелия, наконец-то раскрыли свои недра, исторгнув потоки ледяной воды. Ударила первая молния.
— Еще один! — потребовал Стаза, бешено ища другой шотел. — Дайте еще один!…
И тут его шарахнули по затылку.
Глава 33
Если вы услышите тревожную заунывную музыку — убегайте как можно быстрее.
Главный закон фильмов ужасов
Робоскаф «Амацумара» медленно поднимался по лестнице. При его строении преодоление наклонных поверхностей затягивалось надолго — нужно было очень тонко балансировать антигравитационным полем, чтобы удерживать эту махину в равновесии. Колобков аж высунул язык от натуги, дергая робоскаф вверх-вниз и слегка подталкивая вперед.
— Давай, бандура, давай… — бормотал он.
Если бы Наместник Храма увидел это кощунство — строительная машина, ползущая по священным ступеням, его бы хватил апоплексический удар. Но старик мирно спал на своем ложе, даже не подозревая, что подпись, столь неосмотрительно поставленная во время пьянки с заезжим купцом, еще обеспечит ему множество неприятных минут.
Эти ступени предназначались исключительно для священнодействий. С данного постамента, вздымающегося над бурными водами, Наместник Храма благословлял уходящие суда, призывая на них милость Юберальты.
Юберальта — грозный бог, повелитель пучины и штормов, но получив богатую жертву (чаще всего юную деву), он становится милостив и позволяет кораблям спокойно совершить путешествие по его царству.
Правда, эспелдаки считают, что океаном правит вовсе не Юберальта, а какой-то Таримод. А ваннвайги утверждают, что хозяйка океана — Подводная Старуха. А Двухголовые — Ке и Ладифа, близнецы-ветра. Л’тра же относятся ко всем этим сказкам презрительно — они-то знают точно, что никаких богов не существует, а единственно правильная религия — сайентология (точнее, нечто очень на нее похожее — само собой, о Роне Хаббарде на Эйкре не слышали). Змеелюди тоже смеются над историями о водяных богах. Им ли не знать, что единственные правители моря — они сами, мудрые змеелюди.