— Вак-вак-ва!… — крикнул сверху Петрович.
— Halt Maul! — рявкнул на него Вернер Грюнлау. Но Гюнтер тут же отпихнул деда в сторону и вежливо сказал: — Я не понимать, Петровач! Что ты есть говорить?
— Я говорю!… пфуй, млин, фонарик из-за тебя уронил… я говорю, что тут надо обойти — лужа большая!…
Грюнлау притормозил. Он неуверенно ощупал почву перед собой и чиркнул зажигалкой, сделанной из простой стреляной гильзы. Кремень ударил по металлической пластинке, высекая искру, и фитиль (кусок веревки, пропитанный бензином) загорелся. Немец вырвал листочек из дневника, скомкал его, поджег и бросил как можно дальше…
И с трудом устоял на ногах, едва не лишившись бровей. Раздался оглушительный взрыв.
Грюнлау набрел на главное чудо острова Бунтабу — Поро-Пакуту-Фара, «Огненное Озеро». Его воды настолько насыщены метаном, что на поверхности то и дело образовываются огромные пузыри. Поднимаясь вверх, эти газовые шары всего лишь лопаются с сильным треском. Но вот если их поджечь…
На Земле тоже встречаются подобные водоемы, в том числе и в России.
Но Грюнлау (и деду, и внуку) раньше не приходилось слышать о таком курьезе. Он едва удержался от того, чтобы выхватить шмайссер и открыть беспорядочную пальбу во все подряд. Но все-таки удержался.
— Петровач, где есть ты? — окликнул своего проводника он. — Я не видеть, здесь темно! Возьми моя зажигалка!… ауч!…
Грюнлау уронил зажигалку. Гильза, составляющая ее основу, раскалилась и обожгла пальцы.
— Зажигалку его возьми… — тихо бормотал беркут, выковыривая застрявший в ветвях фонарик. — Как я ее держать-то буду в клюве, ты подумал? Морда фашистская… Каску напялил, ума не прибавил…
— Im Gottes Namen Frisch drauf… — пробормотал Грюнлау, вновь заметив впереди мелькающий лучик. К счастью, падение фонарику не повредило. — Marschieren marsch, marschieren marsch…
Так он и продвигался до тех пор, пока тепорий не начал светиться, а впереди не показался частокол поселка Бунтабу…
Часовые, заприметив еще одного белого человека в дурацкой одежде, нисколько не испугались — даже обрадовались. А поскольку День Превращения уже давно наступил, они не стали с ним церемониться — просто подняли деревянные мечи и бросились в атаку, крича: «Тума-тума-тума-тума!!!».
Грюнлау быстро отступил на полшага, увернулся от удара переднего туземца и резко ударил его ногой в живот. В следующий миг он снова отпрянул назад, уклоняясь от меча второго часового, а потом быстро бросился вперед и схватил его за руку, другой ладонью тыкая в глаза. Мбумбу уронил меч и завопил, временно лишившись зрения. Его напарник сидел на земле и хватал воздух широко открытым ртом.
— Wer kann deutsch sprechen?! — сурово спросил Грюнлау, пиная ближайшего туземца в позвоночник. — Achtung, sie Schweinbande!!!
Конечно, часовые ничего не поняли. Немец еще десяток секунд орал на них на своем родном, но потом все же расстался с мыслью добиться от пленников чего-нибудь полезного.
Гюнтер Грюнлау, вероятно, на этом бы и закончил. Вернер Грюнлау достал штык-нож и преспокойно перерезал обоим горло. Шокированный внук в ужасе зажмурился (в переносном смысле), но перехватывать контроль над телом не стал — предстояло еще освободить Петера и остальных, а он сам не сумел бы даже правильно прицелиться.
Немец ворвался в поселок и сразу же побежал по направлению к шуму и дымовому столбу, вздымающемуся к небесам. Точнее, нескольким столбам, соединяющимся в один.
Там, на площади, какой-то чернокожий старик в маске занес каменный нож над широкоплечим битюгом в черном костюме. Грюнлау спокойно стащил шмайссер с плеча, подхватил его левой рукой за цевье и ствольную накладку, снял с предохранителя, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Шаман Пратгуста упал замертво.
Глава 18
«Никитка закричал и ударил Сеньку ногой в пах» — «Пах-пах!» закричал Никитка и ударил Сеньку ногой».
Корректорская правка
Колобков никак не мог поверить, что вот этот толстенький фашист с шмайссером — его лучший друг Гюнтер. А когда все-таки поверил, долго хохотал и хлопал немца по спине.
Тот смущенно добавлял в магазин патроны — на усмирение туземцев пришлось истратить почти двадцать штук. Смерть Пратгусты их ужасно разозлила. Только когда Грюнлау полоснул ближайших воинов длинной очередью, убив четверых и ранив еще столько же, они слегка поостыли. Помог и Петрович — после того, как с небес упал огромный беркут и долбанул пузатого вождя в темя, его дружинники окончательно утратили боевой дух.
— Меня называть маса Колобков! — грозно приказал Петр Иванович, руководя перепуганными мбумбу.
— Разнарядка на сегодня такая — кто не все, того накажем! Гюнтер, ну-ка, дай им очередь в воздух для скорости!
— Нельзя, Петер, число патрон ограничено, надо экономить, — покачал головой Грюнлау.
— Чего их там экономить? Трать, пока есть!
— Вы, русский, очень безалаберный и расточительный народ. Нельзя тратить имущество без польза, надо экономить! Иначе в государство не быть порядок!
— А, ну тебя… Серега, переведи этим нигерам, чтобы пошевеливались, а то Гюнтер их всех перекоцает!
Чертанов равнодушно перевел. После чудесного спасения из котла он впал в какую-то странную апатию и ни на что не реагировал.