Сидим мы в тюрьме день, второй, третий… А на четвертый я вдруг заметил, что одной стены-то нет!
Из «Записок Острого Глаза»
На этот раз очнуться оказалось еще труднее — многострадальная голова буквально раскалывалась на кусочки. Чертанов просипел что-то невнятное и с трудом разомкнул слипшиеся веки. На лбу вздулась огромная шишка, составившая отличную компанию той, что была на затылке.
— Пф-фу-уффф… — шумно выдохнул сисадмин, приподнимаясь на локтях. — Ф-фух-ххх…
— Как с бодуна, да? — посочувствовал Колобков, обнаружившийся в углу.
Сергей медленно кивнул, оглядывая помещение. Сделать это оказалось довольно трудно — единственным источником света служил еле тлеющий очаг в центре комнатенки.
Похоже, их засунули в какую-то камеру — пол, выстланный камнями, голые бревенчатые стены, поднимающиеся вверх аккуратным конусом, дымовое отверстие точно над очагом, дверь узенькая и закрыта снаружи чем-то вроде здоровенного жернова. Судя по тому, что воздух не светится, ночь все еще не закончилась.
Кроме самого себя и шефа Чертанов заметил и всех остальных героев битвы с ука-ука. Света тихо дремала, накрывшись куртками обоих телохранителей — по ночам на Эйкре становится довольно холодно. Сами же телохранители валялись без сознания — они, конечно же, не сдались без боя. Особенно плохо выглядел Валера — его ударили в спину «вороньим клювом», оставив уродливую дыру и повредив позвоночник. Света его туго перебинтовала, но дзюдоисту это мало помогло — он метался в горячке и хрипло стонал.
Тут же скорчилась и Стефания — ее ни за что бы не удалось поймать, если б Угуки-Широкие-Плечи не сумел подбить девушку-черта метательной булавой. Тяжелый каменный снаряд сломал ей лодыжку, и она стала легкой добычей. Правда, ей ничего бинтовать не пришлось — к моменту, когда пленников доставили обратно в поселок, кость демоницы успела благополучно срастись.
— Серега, ты как, живой пока? — жизнерадостно осведомился Колобков. — Ну и у меня все в порядке. Я сам сдался, меня даже не били совсем.
— Наверное, отбивные не любят… — кисло сострил Чертанов.
— Гы. Гы-гы. Смешно, но не вовремя. Ты того, Серега, ты думай, как нам отсюда выбраться, пока эти папуасы дрыхнут.
— А они дрыхнут? — оживился Сергей.
— Ну так ночь — чего б им не дрыхнуть?
— Я думал, они сразу нас… ну…
— Так поужинать они уже поужинали. А мы, получается, на завтрак пойдем. Или на обед. Во, положи ухо на эту щелку… да не на эту, а на эту! Ты что, слепой, не видишь, куда показываю? Слышишь, булькает? Это они для нас котлы готовят. Варить будут. Я видел, когда нас вели — пять штук, каждому по одному.
— А тех… ука-ука… их они варить не будут?…
— Не будут. И жарить не будут. И сырыми жрать не будут. Они их вообще с собой не взяли — так там и бросили. А своих мертвых в озере утопили.
— Почему?
— Светка думает, они людей просто так не едят — сначала нужно убить по особым правилам. Ну чтоб вроде как кошерно получилось, понимаешь?
Чертанов схватился за голову, застонал и начал биться лбом об стену.
Правда, уже после первого удара остановился — это оказалось больно.
— Серега, возьми себя в руки, — строго приказал Колобков. — Знаешь, что главное в танке? Не бздеть! Не плачь, солдат, все образуется!
— Как?!!
— Как-нибудь. До рассвета еще часов десять — мало ли что там произойдет? А вдруг будет землетрясение и все отменят?
— Сомневаюсь что-то…
Света завозилась, сонно почмокала губами, а потом приподнялась на локте, растерянно глядя на отца и дядю Сережу.
— Мне бабушка приснилась… — вздохнула она.
— Да, мне тоже, бывает, кошмары снятся, — посочувствовал Колобков. — И тоже всегда про Матильду.
— Шеф, с вами все нормально?… — разомкнул налитые кровью глаза Валера. — Может, врезать кому-нибудь?…
— Светулик, прелесть моя блондинистая, помоги ребятам, а то им совсем плохо. Валерыч, тебе повязку поменять не надо?
— Терплю…
— Это есть гут. Серега, а ты с этой рогатой там определись — у вас с ней понимание, тебе и карты в руки. Шнель!
Чертанов послушно поднялся на ноги… и тут же снова упал. Похоже, ему разбили коленную чашечку — больно было неимоверно. Он крепко сжал челюсти, с трудом удерживаясь от дикого крика — привлекать внимание сторожей совсем не хотелось.
Света занялась телохранителями. Гена, в принципе, обещал скоро прийти в норму — его только оглушили и еще сломали пару ребер. А вот насчет Валеры она крепко беспокоилась — сняв грязные бинты, самозваная докторша обнаружила, что рана воспалилась и начала гноиться. Влажный климат тропиков крайне скверно действует на всякие болячки — простейшие самых разных типов тут же радостно лезут в новый дом. Аж в проходе застревают.
К тому же аптечка серьезно пострадала — мбумбу переворошили все вещи пленников. Кое-что забрали, в том числе и браунинги. Саму аптечку не тронули, но большую часть медикаментов и инструментов из нее вытащили. Особенно Свету огорчала потеря йода — его зачем-то прихватил шаман. Собственно, им оставили только бинты и марлю.
Перебинтовывая Валеру заново, она огорченно цокала языком — судя по бледности телохранителя, липкому холодному поту, поверхностному дыханию и слабому, но частому пульсу, открылось внутреннее кровотечение. Скорее всего, в животе — ударили его в спину, но в нижней части. В таких случаях надо приложить лед или еще что-нибудь холодное, но у Светы ничего такого не было — разве что каменный пол. И она очень сильно сомневалась, что Валеру удастся спасти — даже если в срочном порядке доставить его на «Чайку», совершенно не факт, что это чем-то поможет. Да, на борту есть небольшой лазарет, но ни одного профессионального медика — только сама Света. Единственная надежда на трех старых волшебников.