— А если планета очень-очень большая? — задумался Сергей. — Такая огромная, что…
— Тогда и сила тяжести была бы просто… просто… ну просто очень большой! А она наоборот уменьшилась!
— А если мы… м-м-м… внутри планеты? Как в «Плутонии»? Читали?
— А, это Обручева? — одобрительно закивал Колобков. — Помню, помню, я в детстве эту книжку по ночам с фонариком до дыр зачитывал…
— Да, но тогда бы земля… вода вдали поднималась бы вверх ! — уверенно заявила Света. — Был бы такой… такой… ну, антигоризонт!
— Эй, все! — поджала губы Зинаида Михайловна. — Вы что, на солнце перегрелись? Стоите и спорите, на какой мы планете! Вы сами себя послушайте!
— Мам, ну а как все это еще объяснить? — вежливо спросила Светлана. — Смотри, сколько всяких странностей. Горизонт исчез — раз.
— Солнце пропало — два, — загнул два пальца Колобков.
— Вес у всех уменьшился — три, — внес свою лепту Угрюмченко. — Или, может, весы поломались…
— Темноту украли — четыре, — практически одновременно присоединились близнецы.
— Компас отказал — пять, — грустно кивнул Фабьев. — И автопрокладчик без компаса не работает.
— Связи нет — шесть, — добавил Чертанов. — Ни телефона, ни радио, ни Интернета — ни-че-го!
— Одна станция есть, — напомнил механик. — Комариная.
— Что делать-то будем, Иваныч? — спросил Фабьев. — Дальше пойдем или постоим пока?
— Чего стоять-то… — задумался Колобков. — Плыть, конечно… У нас как с горючкой-то?
— Под завязку. Мы и так с запасом брали, а в Лиссабоне еще и заправились. На кругосветное путешествие хватит. Только куда идти-то? В какую сторону? Черт его знает, где мы есть…
— Вадик, ну-ка, сбегай, принеси папе бинокль, — скомандовал Петр Иванович. — Чичас сориентируемся.
— Вон там вроде точка какая-то, — указал Сергей. — Во-о-о-он там…
— У молодости глаза зоркие, — поскреб коротенькую бороду Фабьев. — Я вот ни черта ни вижу… В какую, говоришь, сторону?
— Это вроде птица какая-то… — прищурился Чертанов. — Альбатрос, что ли?
— Если альбатрос, плохо, — глубокомысленно кивнул штурман. — Альбатросы в открытом океане летают, на лету спать умеют. Вот если б чайка или буревестник…
Бинокль до сих пор не появился, и отец отправил Гешку поторопить брата.
— Альбатросы в открытом океане летают, на лету спать умеют. Вот если б чайка или буревестник…
Бинокль до сих пор не появился, и отец отправил Гешку поторопить брата. Теперь без вести пропали уже оба. Зато вместо них появилась Оля в обнимку с клеткой. Из-за прутьев ехидно поблескивали красные глазки Рикардо — сирийский хомячок с явным злорадством взирал на перебинтованный палец Петра Ивановича. Тот тоже вспомнил вчерашнее и сердито наморщил нос.
— Ко мне его не подпускай, — предупредил он. — Он отведал человеческой крови! Теперь это хуймяк-людоед!
— Пап, он ее уже раз сто отведал, — фыркнула Оля. — Он у меня всех подружек перекусал, Гешку с Вадиком раз по пять, маму…
— Кусючий зверек… — неодобрительно закивала Зинаида Михайловна.
— …Светку, дядю Сережу, дядю Гену, дядю Валеру, дядю Гюнтера, дядю Васю, дядю Петровича…
— Слушай, а ты его вообще кормишь? — усомнился папа. — Или он у тебя уже на подножный корм перешел? Сам себе мясо, что ли, добывает?
— Она боевого хомяка воспитывает, — сообщил Вадик, наконец-то доставивший отцу заказанный бинокль.
— Ага, вот еще мы одного купим, будем их стравливать, — добавил Гешка.
— Не будем! — надулась Оля, прижимая к животу драгоценную клетку. — Я вам Рикардо не дам!
Близнецы переглянулись и захихикали. Разрешения у младшей сестры они спрашивать не собирались.
— Мама, скажи им! — поняла их коварные намерения Оля.
— Пусть папа скажет, — вынесла дипломатическое решение Зинаида Михайловна. Вчера вечером она наконец-то дочитала книжку Арлин Дэниэлс и взялась за Дейла Карнеги. Феминизм получил отставку — его место заняло правильное детское воспитание. — Петя, скажи им!
— Ая? — отозвался Колобков, не отрываясь от бинокля. — Зинульчик, не тревожь меня зря. А то вдруг война, а я уставший?
Его слова оказались пророческими.
— Смотри, папа, какая птичка! — восторженно вскрикнула Оля, задирая голову. Сверху донесся резкий свист рассекаемого воздуха.
— Ема-а-а!!! — взревел Гена, отшвыривая Колобкова в сторону. Из бинокля вылетела и укатилась линза.
А на то место, где только что стоял директор «Питерстроя», спикировала какая-то крылатая тварь. Когти клацнули в воздухе. Последние несколько минут никто не смотрел на небо, а зря — «альбатрос» оказался совсем не птицей…
Промахнувшись, монстр сделал крутой вираж, снова нацеливаясь на Колобкова — пухленький бизнесмен показался ему самым аппетитным. Угрюмченко, стоявший прямо на пути, сорвал с щита пожарную лопату и что есть мочи врезал по лапе пикирующего ящера. Послышался сухой треск перелома, но в следующую секунду механик отлетел назад, издав почти такой же ломающийся звук — рептилия ответила ударом на удар.
— Уяк!!! — подпрыгнул на добрый метр Валера, зафигачивая каблуком в живот летучего зверя. Тот невнятно булькнул и резко отвернул, задев крылом мачту, — дюжий телохранитель не зря заработал свой черный пояс. Точность и сила удара сделали бы честь даже Брюсу Ли.