— В том числе и вы сами, — дополнил Бальтазар.
— Чего-о-о-о?!! — повысила голос Матильда Афанасьевна, толкая тощего старика в грудь. — Это вы, сморчки сушеные, меня…
Бальтазар с трудом удержался на ногах, изумленно посмотрел на пышнотелую мадам и указал на нее пальцем. Из-под длинного ногтя пошел черный дым. Матильда Афанасьевна закашлялась и отступила на пару шагов. Бальтазар удивленно потряс рукой возле уха, заглянул себе под ноготь и тоже закашлялся.
Бальтазар удивленно потряс рукой возле уха, заглянул себе под ноготь и тоже закашлялся.
— Ну и что это такое?… — недовольно спросил он сам себя, справившись с кашлем. — Где огонь?… Почему только дым?… Опять где-то ошибся…
В следующий миг огонь все-таки появился. Длинный язык пламени вырвался из пальца старика и опалил ему брови. Бальтазар возмущенно взвизгнул и затряс рукой, разбрызгивая во все стороны огненные капельки.
Колобков посмотрел на слегка ошеломленную тещу, и на его лице начала расплываться довольная улыбка.
— Может, еще разок попробовать?… — любезно предложил он. — Матильда Афанасьевна, встаньте вот здесь, чтоб дедушке было удобнее. Вадик, отодвинься от бабушки, а то и тебе достанется!
— Я вам, Петр Иваныч, не бабушка, мне всего шестьдесят четыре! — возмутилась теща.
— Два внука и две внучки — четыре раза бабушка, — ухмыльнулся Колобков. — Слушайте, деды, а что это за закон такой, по которому мы теперь ваша собственность? Это кто его придумал?
— Мы.
— Да, только что.
— И перед законом все равны!
— Э, нет, я так не согласен! — возмутился Петр Иванович.
— Он не согласен, — задумался Мельхиор. — А что же нам тогда делать?
— Наверное, то, что мы обычно делаем, — предположил Бальтазар.
— Выпить чаю?
— Нет…
— С сухариками?
— Нет…
— С лимоном?
— Нет…
— А по-моему, отличная идея! — вмешался Каспар. — Выпьем чаю с сухариками и лимоном!
— Без лимона! У меня от него глаза щиплет.
— Хорошо, без лимона. У кого чайник?
— Был у тебя. Куда ты его дел?
— Я так и знал — он его потерял!
— Наговор! Я отлично знаю, где он!
— И где?
— Остался в той лодке, которая утонула.
— Ну, отлично, теперь мы еще и без чайника… Вот ты своей головой подумал, что мы будем делать без чайника?
— А может, наколдуем новый? Кто-нибудь помнит подходящее заклинание?
— Вроде бы у меня что-то есть… — наморщил лоб Мельхиор. — Давайте по счету…
— …раз, — закончил Бальтазар. — Или кто-нибудь все-таки вспомнил, что идет между разом и тремя?
— Два, — рискнул сказать Сергей.
Волшебники счастливо заулыбались. Загадка века наконец-то получила долгожданное разрешение.
— Весьма благодарны, — кивнул Каспар. — Ты нам очень услужил, молодой человек. Не сделать ли нам тебе ответный подарок?
Мельхиор захлопал по бедрам, видимо, разыскивая карманы, но в его юбке они отсутствовали напрочь. Каспар снял колпак и тряхнул над палубой, однако оттуда вывалилась только дохлая крыса и несколько обрывков бумаги. А вот Бальтазар долго рылся по многочисленным карманам, кармашкам и карманчикам, но в конечном итоге все-таки извлек на белый свет огромную бронзовую шишку и золотую свистульку в виде чертика. Волшебник некоторое время переводил взгляд с одного предмета на другой, а потом протянул Сергею свистульку.
— Нам ее подарили давным-давно, — равнодушно заметил он. — Кажется, она магическая или что-то вроде того.
— Кажется, она магическая или что-то вроде того. У меня в карманах много мусора завалялось…
— Понятно, — медленно кивнул Чертанов, нерешительно засовывая свисток в карман. Он решил при случае выкинуть эту штуку за борт — мало ли какой пакости от нее можно ожидать?
— На этом корабле есть место, где я мог бы омыть телеса? — спросил Каспар, оглушительно чихая. — Мне также не помешал бы горячий чай с лимоном…
— Без лимона!
— Хорошо, без лимона. Но омыть телеса и высушить одеяние мне просто необходимо… А еще мне нужно в туалет… а, нет, уже не нужно.
— Зато вам нужно вымыть палубу, — любезно подсказал Мельхиор.
— Мы же, кажется, собирались наколдовать чайник? — припомнил Бальтазар. — Итак, по счету «три»! Раз… два… три!…
Волшебники одновременно взмахнули руками, выкрикивая невпопад какую-то тарабарщину. Гром, вспышка… и вот на палубе уже лежит совершенно новенький латунный чайник, похожий на те, из которых пили средневековые монголы.
Только сплющенный до состояния лепешки.
— Ну и что это такое?… — скептически прищурился Бальтазар. — Опять мы что-то перепутали?
— Думаю, в заклинании ошибка, — предположил Каспар.
— Да, не суждено нам сегодня выпить чайку… — загрустил Мельхиор. — Хотя у нас даже заварки нет…
— Неправда! — возмутился Каспар, вытряхивая из колпака кучу чайных листьев и почему-то баклажан. — А это что?
— Петя, они же все мокрые, — прошептала Зинаида Михайловна. — Простудятся ведь! А они даже нам с тобой в дедушки годятся!
— И что ты предлагаешь?… — не понял Колобков. — Хотя ладно, тащи их в солярий, пусть дедки погреются. Эй, деды, ком цу мир!
— Это он нам? — посмотрел на него Бальтазар.
— Зовет куда-то… — задумался Мельхиор.
— Хррр-пс-пс-пс… — сказал Каспар.
Но в солярий их все-таки заманили. Пока Каспар нежил рыхлые телеса на лавке, а Мельхиор отмокал в бассейне, Бальтазар успел снова поругаться с Матильдой Афанасьевной. Та требовала, чтобы он немедленно снял «эти вонючие шмотки». С двумя другими волшебниками проблем не возникло — Каспар из всего одеяния по-настоящему дорожил только волшебным колпаком, а Мельхиор вообще ограничивался самым минимумом. А вот Бальтазар всегда одевался очень пышно, обворачивая себя в несколько слоев материи, красил ногти и даже мазал сурьмой веки — там, где он родился, так было принято. Но, в конце концов, его уговорили.