— Ну и как, господа хорошие, это называется? — Ахтармерз обвел крыльями все вокруг.
— Где?то я уже это слышал, — ехидно хмыкнул Рабинович, а Ваня заявил одновременно с ним:
— Привет, Горыныч. А ты че здесь делаешь, блин?
— Это я у вас спросить хочу, гуманоиды бестолковые, — возопил дракон и начал раздуваться. — Вы уж, пожалуйста, объясните мне, что в этот раз натворили. Я же не должен был вместе с вами в эту дыру попасть! Согласно теории Хрелфака Алтырмынского…
— Ты кого гуманоидами обозвал, змеюка говорящая? — возмущенно перебил его Жомов. — Выбирай, гадюка трехглавая, на каком глазу у тебя фонарь первым вырастет!
— И сколько же мне этот беспредел терпеть? — возмутился Горыныч и от обиды увеличился еще вдвое. — Мало того, что таскаете меня за собой, словно крыста?песта домашнего, так еще и обозвать норовите? И это у вас называется цивилизованным ведением диалога. Между прочим, нам еще в первом классе преподавали этику взаимоотношений различных разумных рас параллельных миров.
А вас, видимо, даже элементарной вежливости в школе не научили! Я же уже не раз говорил, что с рептилиями вашего мира сходство у меня минимальное…
— Может, хватит? — оборвал его тираду Рабинович, и я облегченно вздохнул. Дай этому ироду волю, он до вечера болтать будет. Или до утра. Смотря который сейчас час.
— Еще раз тебя спрашиваю, ты?то что здесь делаешь? — почему?то присвоил себе Сеня вопрос Жомова.
— Да, видимо, все хуже, чем я думал, — пробурчала себе под нос средняя голова Горыныча и, увидев недоуменные взгляды, направленные на нее, дополнила:
— Я вам говорил, господа, что в случае удачного эксперимента по возвращению в ваше настоящее, временная спираль должна была занять нормальное положение и ликвидировать все парадоксы, возникшие из?за вашего неосторожного переноса в прошлое.
— Господи, кдшачий ты сын! Если в его вселенной все так разговаривают, в жизни туда в гости не поеду. Впрочем, извините! Слушаем Ахтармерза дальше.
— Видимо, в ваши действия закралась какая?то ошибка, — лишь слегка покосившись в ответ на мою реплику, продолжил он свой рассказ. — И поскольку я как парадокс взаимоотношений между параллельными мирами домой не вернулся, следовательно, вы в данный момент находитесь не у себя дома. Я не ошибся?
— Удивительная проницательность для ленивого второгодника, — фыркнул Рабинович, и дракон еще немного увеличился в размерах. Интересно, он может лопнуть?
— Так, может быть, если ты такой знаток парадоксов, то объяснишь нам, куда мы попали? — продолжал язвить мой Сеня. — Или у тебя кишка тонка? Орешек знаний не колется?
— Ничего мне не колется, — буркнул Ахтармерз и шмыгнул носом. — А я?то думал, что вы мне подскажете, в какую эпоху нас теперь занесло… — Слушай, Горынушка! — вдруг истошно завопил с валуна Попов. — Давай отношения потом выяснять, а пока придумай, как меня с этой кочки вытащить! Ахтармерз удивленно посмотрел по сторонам, а затем вытянул над нашими головами шею и заглянул через обрыв. Андрюша Попов переминался с ноги на ногу, стоя на скользком валуне, и отчаянно махал руками, стараясь привлечь к себе внимание. Хорошо, что прибой слабый был. А то куковать бы Попову на пне, словно Русалочке из Копенгагена, до скончания веков. Глядишь, местной достопримечательностью бы стал, если, конечно, его рыбы обиженные не слопали бы на завтрак. А Горыныч по очереди посмотрел на Андрюшу всеми тремя головами и проговорил:
— Нет ничего проще. Сейчас я спущусь и вывезу его оттуда.
— Ты с ума сошел? — испуганно завопил Попов, едва не сбив своим рыком дракона с края уступа. — Чтобы я на птеродактилях летал? Не бывать этому. Я вам не валькирия какая?нибудь. И вообще, высоты боюсь. Уж скорее петух нестись начнет, чем я на эту склизкую животину заберусь.
— Попов, заткнись! — заорал Сеня, но было уже поздно. Слово не воробей и даже не курица. Поэтому поправить положение оказалось невозможным, и на Андрюшу невесть откуда свалился здоровый черный петух. Пристроившись прямо на подмокшей поповской лысине, командир курятника неистово прокукарекал три раза, клюнул Андрюшу в темечко и, снеся огромное золотистое яйцо, умчался куда?то в сторону морского горизонта.
— Ни хрена себе, курочка Ряба! — удивленно пробормотал контуженный Попов, держа яйцо обоими руками, а затем свалился на пятую точку. — А где та мышка, которая хвостом должна махать?
Мышки поблизости не нашлось, даже компьютерной, зато хвостов было сколько угодно. А точнее, два. Мой Андрюше не подошел, поскольку оказался мелковат размером. Зато хвост Горыныча пришелся в самый раз, и несколько секунд мы с Рабиновичем и Ваней наблюдали смертельный трюк под названием «рыбалка для хвоста». Горыныч, спикировав с уступа прямо к валуну, низко опускаться не решился.
Горыныч, спикировав с уступа прямо к валуну, низко опускаться не решился. Вместо этого он ловко, словно волейболист уходящий мяч, поддел хвостом Попова, подкидывая его метра на два вверх. Андрюша истошно заорал и попытался стукнуть супостата своим богатырским кулаком, но Горыныч ловко увернулся и, подцепив толстяка когтями за шиворот, одним движением перебросил его к нам на уступ.