— Ты у нас наказан.
— Да ладно, Сеня! Подумаешь, погорячился, сказал, что бучу подниму, — развел руками Попов. — Ну с кем такого не бывает?
— Ни с кем! Такое только с тобой бывает, — отрезал Сеня. — Ну?ка скажи мне, как мент менту, вот это, все вокруг, похоже на наш дом? Объясни мне, что это за место и как нас сюда занесло. Как мы сюда попали, ты, алхимик недорезанный?!
— Так, я чего?то не понял, — встрял в их содержательный диалог Жомов.
— Ты же говорил, Сеня, что это лыжный курорт. Прикололся, что ли?
Рабинович после этих слов бессильно рухнул на ближайший камень. Смотреть нужно, Сеня, куда падаешь! Камню?то, конечно, все равно, но ведь секундой раньше я на нем сидел. Не успей я вовремя отскочить, пришлось бы изображать камбалу под рабинадом! Я, конечно, понимаю, что Жомов иногда кого угодно в транс ввести может, но и о любимом псе забывать не следует.
— Так, значит, мы не дома? — тупо поинтересовался Ваня у закатившего глаза Рабиновича, все еще не веря в то, что домой вернуться не удалось. — Ты совсем тупой или притворяешься? — не выдержал Сеня.
— Да пошел ты… — посоветовал ему Жомов, но почему?то ушел сам. Минут на десять все трое друзей попросту застыли, пытаясь прийти в себя. Жомов стоял на краю обрыва, глядя вдаль, словно статуя Ильича. Сеня мой застыл на камне в позе роденовского «Мыслителя». Даже Попов, махнув на все рукой, попытался опуститься на пятую точку. Но, получив в физиономию соленой пеной, тут же вскочил и грустно выматерился. Я попытался было подбодрить друзей, бегая от одного к другому, но ничего хорошего из этой затеи не вышло. Жомов от меня отмахнулся, Андрюша на мой лай и внимания не обратил, а преподобный Рабинович и вовсе едва пинка не отвесил… Ну, я тебе припомню, Сенечка!
Впрочем, нужно отдать ему должное. Именно Рабинович первым нарушил затянувшееся молчание. Подняшись с замшелого камня, Сеня подошел к краю обрыва и внимательно посмотрел вниз. Кроме глушеной рыбы, там ничего полезного не было. Да и ту уже волнами по всему заливу разбросало. Рабинович вздохнул.
— Попова вытаскивать нужно, — обреченно проговорил он. — Не дай бог еще насморк поймает на свою жирную задницу.
Ваня подошел и встал рядом, в точности скопировав задумчивую позу Рабиновича. Я тоже пристроился около них, хотя сейчас, впервые за долгое время, даже мнe в голову не приходило, как можно выбраться из сложной ситуации. Посмотрев на обоих ментов, я тоже вздохнул и положил голову на лапы. А?а, думайте сами! Не век же мне вас из всякого дерьма вытаскивать.
— Может, отлива дождемся? — Жомов высказал неожиданно здравую мысль.
— Может, отлива дождемся? — Жомов высказал неожиданно здравую мысль. Рабинович удивленно посмотрел на него, а затем перевел взгляд на небо, затянутое серыми, под цвет моря, тучами.
— А вдруг сейчас отлив? — полюбопытствовал он у омоновца. — Разве тут разберешь, который час теперь? Может, наоборот, прилив скоро начнется?
— Ну, тогда он, блин, в натуре, сам до берега доплывет, — пожал плечами Ваня.
— Я тебе доплыву, рожа твоя жлобская! — заорал со своего камня Попов.
— Вытаскивайте меня быстрее. Я уже жрать хочу.
— Рыбки сырой пожри, — обиделся на «жлобскую рожу» Жомов. — Тебе, борову, один хрен, что трескать.
— Да заткнитесь вы! — оборвал обоих Рабинович. — Дайте подумать. — И тут же вцепился мне в ошейник. — Мурзик, ты что?! Я что? Да я ничего! Я просто вскочил с места, чувствуя, как шерсть на загривке поднимается дыбом. Может быть, я еще не говорил, но единственным человеком, рядом с которым я спать ни за что не лягу, является Андрюша Попов. И все из?за ужасающего запаха у него из?под мышек. Там такой аромат стоит, что ментовская «черемуха» по сравнению с ним «Шанелью № 5» кажется. Как Ваня по пьянке под стол ко мне падает, так я бегу сразу, куда глаза глядят, пока они вообще глядеть могут. Людям?то что? У них нюх, как у крота зрение. А у меня от запаха Попова сразу слезы текут и обоняние отшибает напрочь, хуже чем от табака, рассыпанного прямо на свежем следе преступника. Никогда не думал, что что?нибудь на свете вонять сильнее может. Однако однажды довелось мне встретить типчика, у которого изо рта несло крепче, чем у трех Поповых из?под мышек. Вот уж не думал, что еще когда?нибудь доведется мне этот ароматец почувствовать, а вот на тебе, он тут как тут! Ставший знакомым запах усиливался с каждой секундой. Мои менты его еще не чувствовали, но мне он так в нос шибанул после девственно чистых ароматов здешнего мира, что я зафыркал, как кот, и невольно назад попятился. А если учесть, что к тому времени я уже стоял ж… извините, крупом к обрыву, то представляете, что могло случиться, если бы меня Сеня за ошейник не поймал. Он удивленно посмотрел на мою перекошенную, как у спрессованного бульдога, физиономию и поднял глаза наверх.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — удивленно присвистнул Рабинович.
— Ваня, смотри, какие к нам гости пожаловали!
Жомов посмотрел в указанном Сеней направлении и едва не поперхнулся от смеха. Да и было с чего! Поскольку на скалу прямо перед нами выбрался невесть откуда Ахтармерз Гварнарытус собственной персоной — трехголовая многофункциональная пикирующая газовая горелка. Дракон посмотрел на нас сразу всеми тремя головами, и средняя из них обиженно всхлипнула.