А вот Сеня имел несколько иные взгляды на эту проблему. — Извини, дедок, о будущем мы говорить не имеем права, — развел он руками, не желая вдаваться в рассказ о преимуществах цивилизованной жизни. — Нас предупредили, что если будем болтать, то навсегда останемся здесь. А нам это не по кайфу. В общем, выручай, отправь нас обратно. А уж мы потом в долгу не останемся!
Хрюмир надолго задумался. Все паломники не сводили с него глаз, ожидая ответа и думая каждый о своем. Попов с блаженной улыбкой на губах представлял, как накормит рыбок, а потом залезет в мягкую постель и прямо там слопает целую кастрюлю маминых щей. Ваня придумывал, как станет откручивать голову Хрюмиру, если тот сейчас станет борзеть и откажется выполнять их просьбу. А Рабинович решил, что Хрюмир пытается просчитать, как много можно содрать с друзей за подобную услугу, и готовился к жестокому торгу. О чем думала Ингвина, остается загадкой, поскольку проследить за полетом мысли женщины не сможет даже господь бог!
Наконец, клыкастый уродец прокашлялся. — Да уж, проблемку вы мне задали, — проговорил Хрюмир и, поднявшись из?за стола, принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. — Сразу скажу, гости из будущего, помочь вам я не смогу. Это может сделать только Один. А к нему есть только четыре пути. Во?первых, мост Биврест, что люди называют «радугой». Но вам по нему не пройти. И потому, что Хеймдалль не пропустит ни одного смертного в Асгард, и оттого, что ваши ноги просто сгорят, едва вы ступите на этот мост. Во?вторых, в Чертог радости можно попасть из Утгарда. Но перейти реку Ивинг можно только по льду. А замерзнет она лишь в час Рогнарек. В?третьих, Одина вы можете увидеть на пиру эйнхериев в Вальгалле. Но, как я понимаю, умирать в бою никто из вас не собирается.
— Об этом даже и думать забудьте! — истерично завопил Горыныч, не дослушав карлика до конца. Попову пришлось силой запихивать его головы в мешок.
— Ну и, в?четвертых, попасть к Одину можно через Свартальхейм, ворота из которого есть и в Митгард, и в Асгард, — недовольно посмотрев на возмутителей спокойствия, закончил свою речь Хрюмир. — Но, насколько мне известно, брисинги еще не пускали в свою страну ни одного человека. К тому же никому, кроме асов и самих брисингов, неведомы пути в Свартальхейм. Вот такие пироги получаются, господа хорошие!
— И про что это он тут пургу гнал? — удивленно поинтересовался у друзей Жомов, который совсем не слушал недавний рассказ Попова о скандинавах и их мифах.
— Этот хмырь, Ванечка, сказал, что мы можем попасть домой, только добравшись до здешнего верховного бога, — скептически усмехнулся Рабинович и повернулся к клыкастому путеводителю. — Но у тебя, мудрый Хрюмир, есть какой?то туз в рукаве. Так ведь? Поэтому переставай вешать нам лапшу на уши и говори по существу.
— Досточтимый Робинсен, я не знаю, что такое лапша и как ее можно вешать на уши, но понял, что слова мои ты подвергаешь сомнению, — не менее язвительно ответил ему карлик.
— Уж не знаю, что вы тут ожидали услышать, но если думаете, что я вру, то валите отсюда. Прием окончен!
— Нет, что ты, мудрейший! Мы тебе верим. Мы теперь во всякую лажу поверить можем, как лохи перед наперсточниками. — Сеня театрально раскинул руки в стороны. — Продолжай крутить свой лохотрон и поведай нам, чем ты можешь помочь беде и что лично от нас требуется?
Хрюмир остановился и внимательно посмотрел на Рабиновича. Тот с улыбкой выдержал этот тяжелый взгляд, изобразив на лице носорожью покорность судьбе. Карлик покачал головой и решил все?таки продолжить. По его словам, именно он сам, Хрюмир, был единственным человеком или почти человеком, который знал дорогу в Свартальхейм, откуда доблестные милиционеры из будущего могли бы добраться к мистическому Одину. Однако, чтобы он показал ее друзьям, от них требовалась маленькая услуга.
В Утгарде, стране етунов, великанов по?скандинавски, живет, дескать, один тип по имени Тьяццы. Этот великан, етун его мать, по словам Хрюмира, был большой бабник и любитель фруктов. В данный момент в гостях у него находилась некая дама, имя которой карлик упоминать не стал. Эта дамочка разделяла страсть етуна к фруктам, но особенно уважала яблоки. И от паломников требовалось ни много ни мало, как проникнуть в дом Тьяццы и стащить с тарелки у дамочки парочку яблок.
— И все? — возмутился Жомов. — Ты что, урод, нас за «шестерок» держишь?
Мы тебе за хавчиком бегать должны?
— Подожди, Ваня, — оборвал его Рабинович. — Слушай, Хрюмир, если ты так хочешь яблок, то я предлагаю сделку. Ты нам показываешь дорогу домой, а мы, раз уж тут яблоки такая редкость, пришлем тебе оттуда пяток килограммов. Уж мог бы и тонну пообещать! Чего мелочиться, если все равно выполнить обещание не получится?
— Ну что, по рукам?
— Сеня, да что мы с этим вымогателем валандаемся? — возмутился Ваня. — Давай я сейчас ему руки?ноги переломаю, он нам сразу все и расскажет. Даже то, как его троюродный дедушка в юности сифилис перенес.
— Ломайте! — радостно воскликнул Хрюмир. — Сдохну, а ничего вам не скажу! По мне, иди те яблоки, о которых я говорю, или насильственная смерть. Тогда уж по крайней мере в Вальгаллу точно попаду.