— Слушайте, мужики, а ведь Мурзик прав, — по?своему растолковал мои слова Сеня, кивнув головой в сторону лего?конструктора под названием «Хрюмир». — Нужно с этим трупом что?нибудь делать.
— А чего тут думать? — изумился Жомов. — Вон, у нас эксперт?криминалист есть, свидетелей тоже достаточно. Сейчас составим протокол по факту предумышленного убийства и заластаем этого плейбоя Локи при первой возможности. А уж потом пусть с ним местная прокуратура разбирается. — Может быть, у вас таким образом и хоронят людей, но у нас несколько другие обычаи. — Услышав о привычных ей делах, наконец?то пришла в себя Ингвина.
— Тело Хрюмира надо возложить на ритуальный костер и сжечь, чтобы помочь душе полностью освободиться и отправиться в Вальгаллу.
— Какая душа? Какое там сжечь? — возмутился Жомов. — Раскатала губенки. Так я тебе и позволю следы преступления уничтожать! Хочешь соучастницей по делу пойти?
— Ваня, утухни, — совершенно правильно оборвал его Рабинович. Здесь мы такие же менты, как у нас Кашпировский — целитель. Поэтому есть два предложения. Либо сжечь это чучело прямо сейчас, либо переночевать с ним в доме до утра. Что решаем?
— Сеня, может, ты и привык в моргах ночевать, но я на такие условия проживания не согласен, — возмутился Попов. — А поскольку я тут самый старший из всех по званию, то приказываю немедленно набрать дров на костер!
— Ни хрена себе! У нашего летехи командная нотка проснулась, — восхитился Жомов, глядя на дверь, через которую только что вышел на мороз Андрюша.
— Ага. Теперь он точно до генерала дослужится, — кивнул головой Сеня и посмотрел на Ингвину. — Мы дров сами наберем, а ты тут пока повесь занавески на место.
Воительница удивленно посмотрела на него, видимо, раздумывая, считать ли такие слова очередным проявлением мужского шовинизма или нет, а затем, очевидно, решила, что в данном случае, при тяжелой работе при низкой температуре, этот пресловутый шовинизм вполне уместен, и, пожав плечами, стала собирать с пола разлетевшиеся по всей комнате шкуры. Я не был самкой и, как следствие, не страдал от излишней эмансипации. Однако выбираться на мороз и сильный ветер только для того, чтобы потаскать в зубах палки, будто годовалый щенок на тренировочной площадке, посчитал неприемлемым для своего положения. Куда более полезным для всей компании будет проведенная мной разведка дальней комнаты жилища Хрюмира. Покосившись на Горыныча, также оставленного ментами в относительном тепле дома и пытавшегося от скуки поболтать с Ингвиной, которая шарахалась в сторону при каждом слове рептилии, я направился в подсобку. Первой преградой на моем пути стали проклятые шкуры, занавешивавшие вход. Я бы, конечно, мог поднырнуть под ними, но, представив, что свора голодных блох только и ждет от меня такой неосторожности, готовясь к халявному обеду, сразу отказался от такой крамольной мысли. Но не был бы я Мурзиком Рабиновичем, если бы не нашел выход из сложной ситуации! Жутко залаяв, будто за шкурами скрывался по меньшей мере главный враг всех псов — Преждевременное Облысение, я стал ждать реакции Ингвины.
Девочка оказалась хорошо выдрессированной особой. Застыв на секунду, она вытащила из?за пояса меч и крадущимся шагом подошла к блохастым занавескам. Она вопросительно посмотрела на меня, а я сделал вид, что не замечаю ее взгляда, продолжая зверски рычать и старательно поднимать шерсть на загривке. Ингвина кивнула головой, будто догадалась, что я ей хотел сказать, и, резко откинув шкуры в сторону, словно дикая кошка влетела в подсобку. Естественно, врагов там никаких не было. Ингвина удивленно посмотрела на меня и пожала плечами. Однако меня меньше всего волновала ее реакция. Я оказался на нужной мне территории, избежав контакта с антисанитарными занавесками, а другого мне и не требовалось.
Еще раз недоуменно хмыкнув, Ингвина вышла, наконец, из кладовки, оставив меня наедине с будущими величайшими открытиями всего собачьего мира. Впрочем, довольно скоро меня посетило разочарование. Пришло без спросу и встало нагло за спиной! Вся кладовка Хрюмира была забита барахлом. Вдоль одной стены валялись какие?то кожаные тюки, из?за затхлой вони которых унюхать их содержимое оказалось сложнее, чем героин в сигаретных коробках. Другая стена оказалась заставлена деревянными кадками и сосудами всех размеров и фасонов. От некоторых так несло ядреной медовухой, что я едва не начал чихать и решил оставить их в покое. А в третью стену были вбиты деревянные колышки, увешанные пучками каких?то растений. Но вот входа в Свартальхейм нигде не наблюдалось. Не было даже и намека на какую?нибудь дверь, лаз или хотя бы крысиную нору. Ничего!
Я едва не завыл с досады. Похоже, ас Локи Один?сен, известный всему скандинавскому миру под кличкой Дядюшка Лис, попросту обманул нас, неукоснительно следуя своей подлой лисьей сущности. Ох, доберусь я когда?нибудь до твоих подопечных. Теперь, Локи, благодаря тебе у меня новые враги появились, даже более ненавистные, чем полчища блох, — рыжие лисы! Даром что я не терьер. А между тем мне нужно было как?то выбраться из кладовки Хрюмира. Можно, конечно, было заорать, как прошлый раз, но я сомневался, что Ингвина повторно поймается на мою уловку. Пока я размышлял над решением новой проблемы, выход нашелся сам собой. В дом вернулся мой Сеня и поинтересовался у дамочки, куда я подевался. Получив указание по направлению движения, Рабинович приперся в кладовку, чтобы полюбопытствовать, что же я украл в этот раз. Можно подумать, я только и делаю, что еду из кухни таскаю. Я же вам не Попов какой?нибудь! Впрочем, вступать в бесполезные дискуссии со своим хозяином я не стал и, едва он отодвинул полог из шкур, тут же выскочил прежним способом на свободное пространство.