— Эрл Робинсен, сегодня вы в очередной раз доказали свою воинскую доблесть, — проговорила она, и Рабинович с интересом ждал продолжения. Пьеро хренов! Сучий… Пардон, дамский угодник.
— Я хочу поблагодарить вас за то, что спасли мне жизнь, рискуя собой, опустив глаза долу, пролепетала Ингвина. А затем, абсолютно пунцовая, гордо вскинула сивую головушку вверх. — Но что там моя жизнь! Спасение Тора поступок куда большей доблести и отваги. Он прославит вас в веках. А я… Я… — воительница вдруг шмыгнула носом. — Я всего лишь стояла у вас за спиной и со страхом ждала смерти.
— Ну что ты! Перестань. — Сеня?ловелас отработанным приемом обнял раскисшую воительницу и прижал ее к груди. — Ты была молодцом, крошка. — Ну вот, теперь он принялся ее чмокать во все открытые части тела. — И нечего себя винить. Ведь ты всего лишь женщина. — Ингвина напряглась (спасайся, Сеня!). — Заткнись, Мурзик!.. А поэтому должна в первую очередь следовать инстинктам своего пола, а не пытаться быть круче мужчин… — Следовать инстинктам? — воительница резко распрямилась и вскинула пунцовое лицо вверх. Но теперь я здорово сомневался, что румянец на ее щеках был вызван смущением и стыдом за собственную минутную слабость. — Конечно! — Совсем потерявший голову Рабинович ни фига ничего не понимал и выставил губы трубочкой. — Ну!..
— Ну что же, эрл Робинсен. Ты сам того просил, — звонким голосом произнесла Ингвина и… что есть силы саданула Сене коленкой промеж ног. Рабинович хрюкнул и как был с вытянутыми губами, так и стек к себе в ботинки. Я сердито гавкнул на девчонку. Дескать, конечно, Сеню следовало поучить уму?разуму, но не таким же варварским способом! Но Ингвина на мои замечания не обратила никакого внимания, почти бегом скрывшись в ближайшем кустарнике. С испугу приспичило, что ли? Я фыркнул и посмотрел на Рабиновича. Он уже перестал работать светофором и смог вернуть лицу вполне приличную для человека окраску. Что?то среднее между расцветкой колли и свежим крыжовником. — Два?ноль не в твою пользу, Сенечка, — усмехнулся Андрюша. — В следующий раз потренируйся на матрешках.
— Убью, поп! — заорал Рабинович и припустил вокруг колесницы следом за Андрюшей.
Я присоединился к их забегу, стараясь в уме рассчитать, какую же скорость может брать с места тучный Попов. Оказалось, что очень даже приличную. За дежурным «уазиком», конечно, не угонится, но от трехногого кобеля точно не отстанет! Сеня быстро догонял лидирующую группу из меня и хихикающего криминалиста, и неизвестно, к чему бы это все привело, если бы за очередным поворотом оба спринтера по очереди не уткнулись носом в скалистую грудь Жомова — я?то проскочил у него между ног!
— Финиш.
Гонка окончена, — буркнул Ваня, поднимая обоих с земли. — Задолбали уже своей простотой. Марш в телегу, нам Тора к лекарю нужно доставить.
Позвав Ингвину, Жомов загнал обоих бегунов в телегу, и мы продолжили свой путь в самое сердце Асгарда. В этот раз Ваня уже не гнал так сильно, и тряску вполне можно было терпеть. Даже Горыныч и тот выбрался из мешка и попытался любоваться пролетавшими мимо пейзажами, сидя на облучке и балансируя крыльями. В общем, чистая турпоездка, если не считать блеющего Тора в одном углу и обиженных друг на друга путешественников в трех остальных. Так, в абсолютном молчании, мы и добрались до Асгарда. Я еще издалека заметил, что нашу колесницу уже ждали с распростертыми объятиями. Толпы эйнхериев и асов собрались на ристалище в Вальгалле и топтались взад?вперед, поднимая клубы пыли. Я, конечно, понимал, что их радость от нашего благополучного возвращения будет омрачена травмой Тора, но все же на приветственные крики и хвалебные оды в наш адрес мы вполне могли рассчитывать. Как?никак, молот вернули, целую орду етунов перекалечили, да еще и жизнь будущему преемнику Одина спасли. В общем, в этот раз мы со всех сторон героями были, хоть памятники нам ставь, хоть на Доску почета вешай. И вешать нас действительно собрались. Вот только не на Доску, а среди веток дерева Иггдрасиль. Причем за шею и надолго!
Толпа перед Палатами эйнхериев встретила нас гробовым молчанием. Вооруженные жители Вальгаллы стояли плотными рядами вдоль придорожных обочин, а путь нам закрывал Один с недавно полученным от гномов копьем и в сопровождении большинства асов. Как я заметил, не было поблизости только Хеймдалля и блаженненького Бальдра, который, как обычно, наверное, шлялся неизвестно где. Вот уж кто дармоед так дармоед. И делать ничего не делает, и во всеобщих любимцах ходит.
— Остановитесь, смертные! — встретил нас Один диким рыком, вполне способным посоперничать с воплями Попова. — Кто это позволил вам управлять колесницей Тора, и почему вы вернулись без Громовержца? Струсили, презренные? Бросили его в бою? Отвечайте!
— Кто струсил? Ты базары?то фильтруй, пенек трухлявый! — обиделся на него Жомов и поднял над головой молот Тора. — А то сейчас вон заряжу Мьелльниром по единственному глазу, будешь потом только с поводырем передвигаться.
Вот так тебе, урод криворожий! Будешь знать, как с ментами разговаривать. А то мы, понимаешь ли, жизнью рисковали, чтобы какой?то хреновый молоток вернуть, сына его от верной смерти спасли, а он вместо благодарности трусами нас называет. Да за это и я готов, ну если не морду набить, то полноги откусить точно!..