Мэтт совершенно очевидно напрашивался на свару, результатом которой, скорее всего, стало бы его поражение: не думаю, что маг забыл, как я умею справляться с чарами, а значит, и не рассчитывал победить. Хотел погибнуть сам или пытался установить пределы моего терпения? Неясно. Но отчаянную дерзость он спрятать не смог, следовательно, вызов был. Ох, знать бы еще его причины…
Что двигало Хоком, обнажившим меч, вообще непонятно. Рыжик должен прекрасно помнить, как я обращаюсь с оружием. Не заметил у меня клинка и потому решил померяться силами? Глупо. Отсутствие предмета, похожего на оружие, еще не означает отсутствия оружия. Или Рогар плохо его учил? Не верю. Разве что, обучение было совсем уж непродолжительным. Да и зачем ему равняться со мной? И по возрасту, и по жизненному опыту мы не можем стоять на одной ступени. К чему тогда проверка моей способности ответить на удар? Как все запутано…
Наконец, третья, но самая загадочная загадка. Бэр. На фоне остальных он кажется нерешительным и вялым, хотя должно быть наоборот: именно от лучника или от Хока я ожидал первого вызова, а никак уж не от мага. Из-за чего произошла столь разительная перемена ролей? Что говорило в Бэре — рассудительность или робость? Если первое, рад за него. Если второе… Дурные дела творятся, потому что невесть откуда взявшаяся робость способна в считанные дни изменить характер до неузнаваемости.
Рогар, старый хитрец! Видел проблему, но не хотел ей заниматься? Пройдоха… Но твои-то мысли и устремления я знаю: ты просто решил меня наказать. За все хорошее и плохое. А поскольку ты предпочитаешь не просто наказывать, а делать это с пользой и для себя, и для провинившегося, остается только отвесить поклон и смиренно принять заслуженную кару.
За все хорошее и плохое. А поскольку ты предпочитаешь не просто наказывать, а делать это с пользой и для себя, и для провинившегося, остается только отвесить поклон и смиренно принять заслуженную кару. Ты был прав: парни в беде, хотя сами этого не понимают. Пока. Когда поймут, станет поздно, поэтому приложу все силы, чтобы разобраться, откуда взялись их занозы и если не вытащить, то хотя бы найти место ранки.
***
— Этот туман когда-нибудь рассеется? — Сладко зевнул с козел Хок.
— Прекрати сейчас же!
— Что прекратить?
Рыжик повернулся к нам и обиженно уставился на рассерженного Мэтта.
— Свое зевание!
— Оно тебе мешает?
— Оно меня раздражает!
— Потому что он и сам рад зевнуть, но считает это неподобающим своему рангу, — охотно пояснил Бэр.
— А разве магам не положено зевать? — Удивился я.
Мэтт сжал губы и перевел взгляд с растерянно-лукавой физиономии Хока на обочину дороги, тонущую в тумане. Лучник пожал плечами:
— Да он просто злится, что задремал и не уследил, как лошадь свернула не на ту дорогу.
— Я не дремал! — Взвился маг.
— Угу. Просто спал, — согласился Бэр, ехидно улыбаясь.
— Я… не знаю, как это получилось, — выдержав виноватую паузу, признался белобрысый.
— Думаю, переживать не стоит: раз есть дорога, и на ней видны свежие колеи, куда-нибудь мы обязательно выедем!
Я постарался примирить враждующие стороны, но хмуро сдвинутые брови одного, насмешливость второго и недоумение третьего не исчезли. Стали чуть слабее, быть может, но не пропали совсем.
Хорошо, что право решать предоставлено мне!
— Вот что, парни… Кажется, подошла моя очередь держать вожжи? Чем я и займусь, а вы можете совершенно спокойно вздремнуть. Согласны?
Ответа я не получил, но расценив молчание, как знак согласия, поменялся местами с рыжиком, принимая залоснившиеся бразды правления.
Можно все время за вожжи не держаться, но едва лошадка почувствует, что возница расслабился, как и сама поступит точно так же. Наверное, именно поэтому мы и попали на странную дорогу: Мэтт задремал, перестал пошлепывать вожжами по крупу, раз, два — и куча неприятностей. Впрочем, преувеличиваю: всего лишь небольшое отклонение от маршрута. Как только рассеется туман, станет ясно, где мы находимся.
Я посмотрел на грязно-белое марево, не доползшее до обочины буквально нескольких футов. Высокое-то какое… Обычно туман стелется по низу, а этот не позволяет разглядеть небо. Или оно такое же мутное? Нет, не может быть: если бы оно было закрыто облаками, мы дрожали бы от холода, а здесь… Тепло. И сыро. Воздух вязкий, как кисель. Дышать не трудно, но кажется, что он давит на глаза, заставляя их закрываться… закрываться.. закрываться…
«Подъем!..» — командирским басом орет Мантия.
Что-то случилось?
«Еще нет, но очень хочет случиться…» — укоризненное ворчание.
Не понимаю. Что плохого в нескольких минутах сна?
«Плохого? Ничего… Всего лишь смертельная опасность. Экая безделица…» — равнодушное объяснение.
Смертельная? О чем ты говоришь?
«Тебе ничего вокруг не кажется странным?..»
М-м-м-м-м… Туман слишком густой.
«И все?..»
Дорога несколько… однообразная.
.»
Дорога несколько… однообразная.
«Скажи уж прямо: не меняющаяся!.. Ты помнишь хоть один поворот?..»
Я задумался.
В самом деле, мы все время едем по прямой. Но ничего не видим впереди, словно только и делаем, что поворачиваем. Поворачиваем…
Мы движемся по кругу?