— Согласен. Лично я намереваюсь закончить путь в добром здравии. Если у вас другие планы, сообщите о них сейчас: мне спокойнее будет путешествовать с тремя трупами, а не с тремя врагами.
Над лужайкой повисло напряженное молчание, которое решился нарушить тот, кто полагал себя воином:
— Сам убьешь? Интересно, чем: у тебя и оружия-то нет! — Ехидно заметил Хок, тряхнув рыжей челкой.
— С чего ты взял?
Извлекаю из сумки кольца свернутых чиато.
— Это? — Презрительное фырканье. — Да оно и на женское украшение не потянет!
— Для твоей шеи и такая красота сгодится.
— Ах, так?
Хок в два прыжка оказался на телеге, запуская руку в пространство между мешками, а я мигом спустя едва успел отскочить назад, избегая встречи с рванувшимся ко мне клинком: лезвие в полтора локтя длиной, прямое, обоюдоострое, острие длинное, как у наконечника стрелы — таким хорошо и колоть, и чиркать по оказавшемуся в пределах досягаемости противнику, оставляя длинные порезы. Крестовина гарды не слишком большая, но вполне достаточная, чтобы…
Никогда не мог понять азарта схватки, возникающего у некоторых поединщиков при встрече с незнакомым типом оружия. Ты же не знаешь, на что оно способно, зачем лезешь на рожон? Жизнь не дорога? Конечно, Хоку в его юном возрасте простительно не отдавать себе отчет в чрезмерном риске, но куда смотрят все остальные?
Куда-куда… На нас, скачущих вокруг телеги.
Ладно, Мэтт, погруженный в раздумья о том, как можно от меня избавиться, если даже мои книги наделены зубами и лапами. Ну а Бэр о чем думает? Стрела в спину — самый надежный способ пресечь разногласия.
А ловко Хок орудует мечом! Не ожидал. И штаны… не ожидали: в один из особенно длинных и низких выпадов рыжик зацепил мою левую ногу над коленом, и это событие вполне могло стать предпоследним в нашей случайной дуэли, потому что в тот момент, когда металл коснулся плоти, я перестал чувствовать и его, и мышцу.
Умерь пыл моего серебряного друга, драгоценная!
«Зачем?.. Он же защищает тебя…»
Затем! Если я перестану владеть собственным телом, умру гораздо скорее, чем от царапины, которую мог бы получить!
«О… Понимаю… Ты совсем отказываешься от его услуг?..»
Нет! Ни в коем разе! Просто пусть он прибережет силы для настоящей опасности, хорошо?
«Как пожелаешь, радость моя…»
Онемение исчезло быстрее, чем появилось: как раз вовремя, чтобы я успел оттолкнуться от земли, делая шаг в сторону, свободную от присутствия хищного острия. Право, пора заканчивать, благо кольца бусин наконец-то расположились на ладони в нужной мне последовательности.
На новом выпаде я выбросил руку вперед по линии удара, отпуская чиато в полет. Они обвились вокруг гарды меча: оставалось только легонько потянуть на себя, воспользовавшись энергией, уже заложенной в движение Хока, и… Подставить сжатый кулак. При необходимости убить противника следовало бы направить ребро ладони в кадык, но у меня были совсем другие цели, и рыжик получил сильный, но не смертельный удар в челюсть, на несколько вдохов затруднивший дыхание, координацию и прочее, а также убедительно доказавший бессмысленность продолжения поединка.
Когда чиато снова заняли место в сумке рядом с книжкой, Хок пришел в себя уже настолько, что поспешил спросить:
— Это что за штука?
— Оружие.
— Да уж понял… — тяжелый вздох. — А откуда оно взялось?
— Из Восточного Шема. Правда, оно не шибко распространено.
— Почему?
— Потому! — Я не удержался и щелкнул Хока по носу. — Это оружие защиты, а не нападения.
— Ага, как же! — Возразил рыжик. — То-то ты только и делал, что защищался! А это как понимать?
Взглянув на представленный к обозрению синяк, проступающий на скуле, я виновато пожал плечами:
— Ты просто наткнулся на мою руку, вот и все.
— Наткнулся?!
— Конечно. Я всего лишь соорудил препятствие на твоем пути.
— На моем?! Это ты меня тащил!
— Не меняя направления, если ты заметил… Если считаешь, что я поступил нечестно, приношу извинения. Но, знаешь ли, когда в меня без предупреждения тыкают мечом, я и сам не придерживаюсь правил. Кроме одного.
Тут же следует заинтересованный вопрос:
— Какого?
— Живи и дай умереть другим.
— А!
Хок умолкает, но ненадолго: карие глаза чуть смущенно щурятся.
— Я тоже… извиняюсь. Нехорошо получилось, да?
Киваю:
— Не очень. Хотя мудрые люди полагают физические упражнения непременным средством для усиления аппетита… Проще говоря, я проголодался. А ты?
— Есть маленько, — согласился рыжик, и я обратился с вопросом к последнему из троицы:
— Надеюсь, тебе я ничего не должен сегодня доказывать?
Бэр растерянно вздрогнул:
— Доказывать?
— Ну да.
Перестрелку устраивать не надо?
Лучник покачал головой:
— Знаю я, как ты стреляешь… Почему спросил?
— Потому что устал и хочу как можно скорее завалиться спать, но делать это на голодный желудок не намерен. Поэтому предлагаю отложить выяснение отношений (если оно требуется, конечно) на завтрашний день, а сейчас заняться ужином.
— Ужином! — Хмыкнул Хок, роющийся в мешках на телеге. — Не знаю, кто все это собирал, но из того, что я нашел, получится только одно блюдо. Кашка.
— Кашка… какашка, — пробормотал Мэтт, видимо, также не испытывающий любви к еде из крупы.