— Жаль, что я не имел удовольствия быть твоим наставником, Эвали. Тогда ты бы знал, кому можно бросать вызов, а кого лучше обходить стороной. Далеко-далеко.
— Что ты хочешь этим сказать, Дийл?
— Только то, что сказал.
— Я же не учу тебя держать клинок? А ты полагаешь, что знаешь о моем деле больше меня самого? — Нахмурился золотоволосый, и стало ясно: они — ровесники. Возможно, даже старые и добрые друзья: просто соплеменнику подобного обращения не простил бы ни один из этих двоих.
Возможно, даже старые и добрые друзья: просто соплеменнику подобного обращения не простил бы ни один из этих двоих.
— Твое дело — вести беседу. Мое — звенеть сталью. Помнится, к моему появлению переговоры уже завершились, зато сталь не преминула появиться. Так кому из нас принадлежит право первого голоса здесь и сейчас?
Глава Совета скривил губы, но в его недовольстве чувствовалась и капелька облегчения: всегда приятно, если тяжесть решения берет на себя кто-то другой. Мой Учитель понял это лучше меня и укоризненно фыркнул, но отказываться от уступленного главенства не стал. Хотя бы потому, что знал, кто из присутствующих — «младенец».
— Ты хочешь поднять этот клинок?
Суховатый, но теплый, как летнее сено, голос напомнил мне дни детства и юности, когда все было непонятно, но просто. Когда мне не нужно было выбирать.
— Разве Вы нуждаетесь в ответе, d’hess? — Улыбнулся я, и золотоволосый эльф вздрогнул, услышав коротенькое слово, связывающее нас крепче, чем узы крови.
— Конечно, нет. Кстати, не стоит так долго прижиматься к земле: она еще слишком сыра. Можешь застудить сустав.
— Вы правы.
Я поднялся, проводя ладонью по влажной отметине на колене. Земля сыра, без сомнения.
— Зачем ты затеял это представление?
— Так получилось, — виновато пожимаю плечами.
— Еще не изжил беспечность? — Сочувственно приподнятые брови.
— Увы.
— А пора бы.
— Под Вашим руководством дела шли бы быстрее.
Учитель не соглашается со мной:
— Быстро не ходят. Быстро бегают, а на бегу очень легко упустить из вида важные детали. Не стоит задумываться о беге, пока шаг не стал уверенным и легким.
— Я понимаю, d’hess. Но иногда времени научиться ходить отведено так мало, что приходится срываться на бег до срока.
— Это верно, — кивает эльф, а медно-рыжая коса вторит кивку своим плавным движением.
Я, как в детстве, засматриваюсь на огненные всполохи в заплетенных волосах, и Учитель укоризненно ворчит:
— Ну чему мог научиться мальчишка, который все занятия только и мечтал, что оттаскать своего наставника за косу?
***
Шепот пришельца донес до ушей Главы Совета всего несколько слов, но их оказалось достаточно, чтобы меня больше не рассматривали, как упрямца, не желающего сотрудничать. Более того, в просторной комнате мы находились втроем: я, золотоволосый Эвали и мой Учитель. Остальные члены Совета, охранники и прочая челядь были отправлены восвояси. Дабы не путались под ногами и не слышали то, что не должны слышать.
— Я должен принести извинения, ma’daeni [23] , — начал Глава Совета, но осекся, увидев на моем лице унылую гримасу.
— Никаких расшаркиваний, договорились? Я тоже не был образцом хороших манер, поэтому можно считать, что каждый остался при своем. Давайте лучше поговорим о том, кто не пожелал вести бесед, а сразу нанес удар, пусть и не достигший цели.
— Стир’риаги будет наказан, — сурово и холодно заверил золотоволосый.
— Не откажите в любезности указать, за что.
— Вам недостаточно того…
— А все ли вам известно о его преступлениях?
— Их было много?
Я задумчиво пересчитал пальцы на руках, загибая по одному.
— Не количеством, быть может, но качеством… Даже слишком.
Сразу же следует вопрос, почти лишенный надежды:
— Вы расскажете?
— Если угодно.
Сразу же следует вопрос, почти лишенный надежды:
— Вы расскажете?
— Если угодно. Если сами еще не все выяснили. Только хочу предупредить: вещественных доказательств у меня нет. Только слова.
— Ваших слов вполне хватит, чтобы…
— Вынести приговор? Возможно. Но вот чтобы привести его в исполнение… Сомневаюсь.
— Преступник будет схвачен, — бесстрастное обещание. Нет, даже не обещание, а непреложная уверенность.
— Кем, позвольте спросить? Ваши воины умеют смещать Пласты? Или способны орудовать потоками на Изнанке? Нет, господа, хотите выследить — выслеживайте. Но, ради Пресветлой Владычицы: не лезьте в открытое столкновение! Он слишком опасен.
— Он учился у драконов, — чуть осуждающе заметил Глава Совета, и я устало сморщился:
— Он не учился. Он преследовал свои цели. Тот, кто учится, воспринимает все, что ему преподают, а Стир’риаги слышал только нужное ему, умело пропуская мимо ушей все остальное.
— Вы так говорите, потому что…
— Сам принадлежу к роду Повелителей Небес? Нет, не поэтому. Посмотрим с другой стороны: что вменяется в вину преступнику?
— Желание отнять жизнь, — не задумываясь, отвечает золотоволосый.
— А желание отнять волю? Оно гораздо страшнее и требует наказания большего, чем простое убийство.
— Что Вы имеете в виду?
— Непонятно? Хорошо, вернемся назад. Далеко назад… Сколько лет Стир’риаги является хранителем меча?
— Двести тридцать шесть.
— А сколько из них он обуреваем страстью подчинить меч себе?