— Наше мирное общение так необходимо?
— Тебе нравится воевать?
— Не нравится. Но далеко не все споры могут решиться без применения силы.
— Не все, конечно, — соглашается тетушка. — Но лично тебе это не нужно.
— Да-а-а-а? Как же тогда заставить Мантию слушаться? Уговоры и просьбы зарекомендовали себя не лучшим образом, а стоило разок припугнуть, мигом стала шелковой!
«Фантазер…»
Тилирит придерживается схожего мнения:
— Уступка в малом не означает победы в войне. Не обманывайся, Джерон: твое сражение еще не окончено.
— Знаю, тетушка, знаю! Но не могу отказать себе в удовольствии помечтать. Можно?
— Можно все, если не переступаешь границ разумного, — следует мягкое наставление.
— Я стараюсь.
— И это делает тебе честь.
— Но не облегчает жизнь?
— Конечно, нет. Легко жить только отъявленным негодяям и откровенным глупцам, а ты, как ни пытался, не смог примкнуть ни к первому лагерю, ни ко второму.
— Разве?
Делаю вид, что обиделся, и Тилирит печально усмехается:
— Для всякого дела нужен талант.
Подначиваю:
— Даже для злодейского?
— Особенно для злодейского! — Подхватывает тетушка.
— К слову о злодействе: скажи, есть еще способы меня остановить, если понадобится?
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я должен знать.
— Перечислить?
— Ни в коем случае! Просто скажи, есть они или нет. Пожалуйста!
Взгляд Тилирит наполняется сожалением:
— Задай этот вопрос кто-то другой, я бы знала, что он ищет в ответе выгоду. А ты…
— Я тоже ищу. Свою выгоду.
— И в чем она состоит?
— В уверенности, что мир не рухнет, если со мной что-то произойдет.
— Пожалуй… Да, именно так, — решает сама для себя тетушка.
— Так есть способы?
— Да.
— Вот теперь я по-настоящему успокоился!
— И зря, — лукавое замечание. — Потому что, помимо способов нужны еще и исполнители, а с ними всегда трудно.
— Трудно? В каком смысле?
— Ручки запачкать боятся, вот в каком! — Презрительно морщится Тилирит.
— А ты? Тоже боишься?
— Конечно, — легкое признание. — Поэтому не спеши радоваться.
— Хорошо, не буду.
Подол темно-изумрудного платья шуршит по направлению к двери, и я спохватываюсь:
— Ты ведь все про всех знаешь? Когда должна родить Кайа? Только не говори, что с минуты на минуту!
— Конечно, нет: дети так быстро не делаются. А вот бисквиты… — Тетушка принюхалась к кухонным ароматам, залетевшим в комнату. — Бисквиты уже на подходе. С каким сиропом предпочитаешь их есть? С малиновым или земляничным?
Огрызаюсь:
— Со сливовым! Ты не ответила.
— Недели через две, — отмахивается она. — Успеешь допутать свое творение.
***
Я успел и даже вдвое быстрее указанного срока. А еще сутки спустя уже подставлял теплому солнцу нос, ожидая, пока меня соизволит принять Страж Границы.
Громкий титул эльфа, пропускающего (или не пропускающего, что случается куда чаще) в пределы лана чужеземца, наполнялся смыслом только в разгар военных действий, а в мирное время на границе скучали либо злостные нарушители спокойствия, либо творцы, нуждающиеся в уединении, либо фанатики, видящие угрозу в каждом вздохе. Мне, можно сказать повезло: Страж того прохода, который быстрее и удобнее прочих выводил меня к дому Кайи, относился к первым. То есть, отбывал на границе наказание. Чем страшны упорствующие в заблуждениях личности, объяснять не надо. Касаемо же поэтов и художников плохо говорить не хочется, но они, в силу обладания талантом, мало связанным с житейскими проблемами, настолько рассеянны, что, нарвись я на представителя этого племени, мое пребывание на Границе рисковало бы затянуться до следующей зимы.
Пепельно-зеленоватые локоны и прозрачно-серые глаза выдавали принадлежность листоухого к одному из Лесных Кланов. А скучное высокомерие — к эльфийской расе в целом. Вообще-то, могу понять неудовольствие, кривящее каждую черточку точеного лица: быть сосланным на людские территории за ничтожную провинность (а сам эльф, наверняка, полагал ее ничтожной, в отличие от Совета) и целыми неделями скучать в одиночестве, чтобы потом напяливать церемониальные доспехи (это по весенней-то жаре!) и давать от ворот поворот незваным гостям — бессмысленная трата времени и сил. Стража могло извинить и извиняло только то, что он не подозревал о цели моего путешествия в эльфийский лан. Извиняло, впрочем, ровно до того момента, как был получен ответ на первый вопрос.
— Изложите причину, по которой нуждаетесь в проходе через Границу, — бесцветным голосом предложил эльф, при этом увлеченно следя за мухой, беспомощно шевелящей лапками на столе после падения в результате неудачной попытки пробежаться по потолку. Я, в свою очередь, тоже засмотрелся на несчастное полусонное создание и не сразу сообразил, что фраза предназначалась мне, чем еще больше утвердил Стража в мысли, что все люди тупы и не заслуживают уважения.
— Семейное дело.
— Семейное? — Лениво переспросил эльф.
— Совершенно верно.
— Какой семьи?
— Моей.
Серые глаза стали еще прозрачнее.
— Кланам нет дела до…
— Чужих рас? Не смею спорить. Но моя семья… скажем так, не совсем обычная.
— Что сие означает?
— Я не связан с остальными ее членами кровными узами.
Эльф помрачнел. Видимо, решив, что я над ним насмехаюсь.