Три дня, проведенных у Ашан-Марры, пролетели незаметно. Усталый Стик хотел выехать на рассвете того дня, когда они с Диром заговаривали кладбище, опасаясь подвергнуть опасности деревню.
Усталый Стик хотел выехать на рассвете того дня, когда они с Диром заговаривали кладбище, опасаясь подвергнуть опасности деревню. По его подсчетам погоня за ними должна была быть уже на подходе. Но Ашан-Марра только махнула рукой.
— Да ты не беспокойся. Деревня-то наша не простая. Не каждый сюда дорогу найдет. Я еще ее по молодости лет заговорила от злого люда. Мощный был наговор. На нем-то всю свою силу и растратила. Могу теперь только отвары варить, да болячки заговаривать. Но я об этом не жалею. Зато теперь к нам лютые путники никогда не заглядывают. Если уж зашел к нам человек, значит, либо помощь ему нужна, либо кров, либо просто шел мимо, и мыслей плохих у него не было. Так что не опасайтесь погони, она вам здесь не грозит.
Стикур согласился, практически не думая. Как бы они не спешили, все же отдых нужен был всем, особенно Дерри, с которым творилось что-то неладное. Несмотря на все усилия ведуньи и Дира, он слабо шел на поправку. За эти три дня он, конечно, окреп, и даже потренировался со Стиком на мечах, но по тем взглядам, которые на него бросала Ашан-Марра, Анет понимала, что-то не в порядке. Да и сам он, был в каком-то затравленно-подавленном настроении. Пару раз в его холодных, обычно непроницаемых глазах Девушка успевала заметить неподдельный страх. Он промелькивал лишь на какую-то долю секунды, а затем лицо Лайтнинга приобретало свое, обычное, слегка насмешливое выражение, на котором не отражалось никаких чувств.
Сам Дерри в это время пребывал в ужасном настроении. Он чувствовал, что после встречи с русалкой внутри него произошли какие-то изменения, и они ему совсем не нравились. Все запахи вокруг вдруг резко обострились. Он мог уловить приближение Анет и друзей издалека, полагаясь на одно только обоняние. Значительно улучшилось зрение, еще более ускорилась реакция. А это означало только одно. Начала просыпаться звериная сущность ксари. Этого Дерри боялся больше всего на свете.
Об этом говорила и Ашан-Марра, собирая его в дорогу. Правда настроена она была куда более оптимистично.
— Не переживай милок, это процесс хоть и необратимый, но не такой страшный, как ты его себе представляешь. Это в наше время многие ксари утратили способность превращаться в животных. А раньше все было иначе. Оборотничество это же искусство, сродни магии, и ему надо учиться. Возьми этот амулет, — Ашан-Марра протянула Дерри маленький камушек на тонком плетеном шнурке. — Он поможет в трудную минуту. Этот оберег носят все оборотни, которые не уверены в своих силах, он помогает вернуться в человеческую личину. Не снимай его, и запомни, зверь — это часть тебя. Не надо сопротивляться его приходу. Не верь человеческим сказкам, что ксари не возвращаются из звериной ипостаси.
— Спасибо, — пробормотал Дерри, не зная чему верить: словам Ашан-Марры или своему опыту. — Только не говорите Стику и Диру, что произошло. Они еще слишком хорошо помнят, что случилось с моим отцом.
— Не переживай, — Ашан-Марра положила руку на плечо молодому человеку. — Каждый выбирает по себе, как это ни банально звучит. Неправда, что звериная ипостась сильнее человеческой. Просто ксари настолько не доверяют этой своей сущности, что обращаются к ней в минуты сильнейшего стресса, на уровне инстинктов подсознания, когда нет сил бороться, и зачастую, зверь становиться альтернативой их существования в человеческом облике. Когда ксари не видит для себя смысла жизни в человеческом обличие, тогда приходит зверь. Помни об этом. Все ксари, что остались в зверином обличие, ни не смогли вернуться обратно, а не захотели. И причина этого нежелания — бессмысленность жизни человеком, а не привлекательность жизни зверем. Пока тебе есть ради чего жить, ты всегда будешь возвращаться в человеческую ипостась. А сейчас — с богами, иди. Стик и Дир уже ждут, даже Анет проснулась.
Вам пора в дорогу.
Глава 8. О том, что даже у безупречных есть скелеты в шкафу
Анет сердечно распрощалась с Ашан-Маррой, и выбежала за шаткий забор деревушки к ожидающим ее парням. Стик и Дир зря время не теряли, и за три дня отдыха отыскали сбежавших лошадей Дерри и Анет. Как им это удалось, девушка не представляла, но факт оставался фактом. Ее любимая Звездочка стояла сейчас на дороге и нетерпеливо пофыркивала, предлагая хозяйке поторопиться.
Анет последний раз махнула рукой Ашан-Марре и, вполне сносно, забралась в седло. Куда они направляются дальше, оставалось для девушки загадкой, а спрашивать не хотелось, так как местные географические названия ни о чем ей не говорили. И вообще, свою роль в этой авантюре Анет понимала смутно. Нет, конечно, ей было ясно, что ее куда-то везут, и всем от нее чего-то надо, но вот чего именно — непонятно. Спрашивать об этом кого-либо из ребят было совершенно бесполезно. Они пускались в пространные рассуждения о каком-то ритуале, о какой-то злой бабе по имени Хакиса, об артефакте и, непонятно с какого бока к нему прилипшей Анет, но объяснить толком все равно ничего не могли. Конечной целью их путешествия было непонятное место под названием Д’Архар, Стикур, а особенно Дирон относились к нему с неким священным ужасом, и все расспросы про роль Анет во всем этом обычно заканчивались фразой: «Вот приедем в Д’Архар к «Кругу вечности», и все встанет на свои места.» — Девушке было до жути интересно, а что будет, если в этом Д’Архаре их совсем не ждут, и ничего на свои места не встанет? Что они тогда будут делать? Сидеть там до старости и ждать озарения свыше или развернутся и поедут обратно? Устав от умных мыслей Анет решительно прекратила это бессмысленное занятие, ведущее исключительно к головной боли и решила попробовать наслаждаться дорогой и, вообще, создавшейся ситуацией. Как никак она попала в другой мир и перед возвращением домой надо набраться впечатлений побольше, чтобы в старости было о чем вспомнить.