— Кто-нибудь представляет, куда именно, нам следует двигаться, чтобы попасть к «Кругу вечности»? — задал волнующий всех вопрос Стик. — Дерри, ты, конечно же, об этом не думал?
— Думал, но мне не помогло, — отозвался Лайтнинг и добавил. — Мой осведомитель тоже думал, и ему не помогло. Из ныне живущих, ответа на этот вопрос не знает, похоже, никто, а если и знает, то молчит.
— Я могу попробовать, провести вас к кругу, — задумчиво произнес эльф. — Правда, я там не был ни разу, но знаю сами гробницы. По крайней мере, эльфийскую часть. Если мы попадем туда, то я смогу сориентироваться. В то время, когда я бывал в «Усыпальницах великих» из расположения «Круга вечности» не делали тайны. Любой мог показать место, где он находиться, или, хотя бы, объяснить, как туда добраться.
— Что ж, — нахмурился Стик. — Это уже лучше, чем ничего. К гробницам эльфов, мы, пожалуй, сможем выбраться. Калларион, ты помнишь, чьи усыпальницы соседствуют с эльфийскими?
— Да, конечно, — отозвался Келл. — С одной стороны гномьи, с другой — ксари.
При упоминании о своих сородичах, Дерри как-то напрягся, и на его лице заблуждала хитрая улыбка.
— Из гробниц ничего не брать. — Сурово сказал герцог. — Это я говорю тем, кто не знает простых истин. Так как Анет, стаскивающей с трупа какие-нибудь украшения или амулеты, я представить не могу, то обращаюсь непосредственно к тебе, Дерри. Ты меня понял?
Ксари кивнул с отсутствующим видом и Стик, совсем не уверенный в том, что друг его слышал, решил пояснить.
— Из гробниц ничего не берем, потому, что в «Усыпальницах великих» лежат не простые смертные, а вожди, короли, принцы и принцессы, великие воины. А это значит, что на их гробницы, скорее всего, наложены заклятия, как раз вот от таких, охочих до чужого добра. Я понимаю, что тебя, Лайтнинг, никакое колдовство, по большей части, не берет. Но вспомни ту же русалку и подумай. К тому же есть еще и яды, убивающие мгновенно. А если, вдруг, тебе как всегда повезет, и ты не столкнешься ни с ядом, ни с магией, то я уверен, к тебе обязательно привяжется кладбищенский глызень. Этих тварей здесь просто не может не быть.
— Стик, ну что ты разошелся? — лениво поинтересовался Дерри, разглядывая конусообразный свод потолка, — Понял я все.
Герцог неприлично выругался и махнул на ксари рукой. Этого не могло пронять ничего. Если уж Дерри что-нибудь приглянется, его не напугаешь ни ядами, ни магией, ни тем более, каким-то кладбищенским глызнем.
Длинный коридор вывел в первый погребальный зал. Все оказалось не так страшно, как это представляла себе Анет. Всего лишь достаточно большая квадратная комната, в центре которой, воздев руки к каменному потолку, возвышалась каменная статуя существа неопределенного пола. По одеждам вроде бы женщина, а по страшной угрюмой роже, чистый мужик.
— Нам повезло, — тихо сказал Стик, подходя почти вплотную к статуе. — Это Кентамаш, в переводе с гномьего — горная мать смерти. Мы в усыпальницах горных королей, значит, эльфийские залы где-то рядом.
— Дерри, — дернула Анет за рукав молодого человека. — Я опять с глупым вопросом. Скажи мне, зачем нужны решетки на входах в гробницы? Это ведь гробницы? — девушка показала рукой на ряд дверей по стенам зала. На самом деле, арочные проходы в сами усыпальницы с саркофагами, были плотно закрыты толстенными железными решетками, на которых не было даже замков.
— Не знаю, — пожал плечами ксари. — Так принято. За решеткой находится небольшая комната, в центре которой, на постаменте стоит гроб с телом. Решеткой проход загораживают во время захоронения. Зачем? Не имею не малейшего представления, наверное, существует какая-нибудь традиция. Если хочешь, пойдем, поглядим поближе?
— Ну не знаю, — неуверенно отозвалась Анет. — Сомневаюсь, что хочу смотреть ближе на чьи-либо усыпальницы.
— Пойдем, а то так и будешь до «Круга вечности» дергаться.
Там за решеткой обычный каменный ящик, вот увидишь. — Лайтнинг уверенно потащил упирающуюся Анет к ближайшему склепу.
— Дерри, а это так и должно быть? — поинтересовалась она, тыкая пальцем в решетку, привлекая внимание молодого человека к чему-то, находящемуся внутри склепа.
— Что? — не понял ксари и посветил себе факелом, пытаясь выяснить, что опять удивило, такую впечатлительную Анет, и замер. Тяжелая каменная крышка саркофага была сдвинута. Можно было, конечно, наивно понадеяться на то, что это дело рук кладбищенских воров, но Дерри понимал, что, во-первых, у гномов и брать-то нечего, они известные скупердяи, которые норовят своих усопших отправить в последний путь практически раздетыми. Об этом знают все уважающие себя грабители, а во-вторых, у разграбленной гробницы, в первую очередь, страдает решетка, которая в данном случае была цела. — Нет, Анет, так быть не должно, — прикрывая девушку своим телом, пробормотал Лайтнинг.
— Он, что ушел погулять, да? — пропищала она, испуганно косясь в сторону склепа. — Что же мне, как на трупов-то живых, везет? Сейчас вылезет! Прямо самой своей важной частью тела чувствую, что вылезет!
— Не нагнетай обстановку, — посоветовал ей Дерри и сам едва не заорал от неожиданности и резво отпрыгнул в сторону. Между прутьями решетки появились два горящих глаза, на удивительно уродливом, полуистлевшем гномьем лице. Гномы-то и при жизни красавцами никогда не были, а уж лет этак, через триста после смерти… и сказать нечего. Небольшая фигурка, едва достающая до плеча Дерри, с остервенением билась о прутья клетки, пытаясь выгрызть их наполовину вывалившимися зубами. Решетка не поддавалась. Тварь злилась и скоблила ее когтями, но выйти, все равно, не могла.