Он сел за столик и принялся за пиво. Забавно, он еще не выпил и половины пинты, а пиво, похоже, уже ударило в голову. Кто?то оставил на столике мятый, замусоленный номер «Стандард». Ребус попытался сосредоточиться на спортивном обзоре и даже начал решать кроссворд. Потом он перезвонил, и его соединили с кем?то, кого он не знал, а потом еще с кем?то, кого он тоже не знал. В пивную вкатилась шумная орава парней, по виду строительных рабочих. Один из них включил музыкальный автомат, и стены пивной разом содрогнулись от оглушительных аккордов «Рожденного быть свободным» группы «Степпенвульф», но ребята убеждали несговорчивого бармена «еще немного наддать».
— Если вы минутку подождете, инспектор Ребус… С вами хочет переговорить старший инспектор Лейн.
— О, боже, но я… — Слишком поздно, в трубке воцарилась тишина. Ребус отодвинул трубку от лица и скривил лицо в мученическую гримасу.
Потом трубку взял сам Говард Лейн. Ребус заткнул ухо пальцем, прижав другое ухо к трубке.
— А, инспектор Ребус, я хотел сказать вам пару слов. Вас не так?то просто поймать. По поводу вчерашнего инцидента с прессой… — голос Лейна был бесстрастен. — …Вы что, не понимаете, что оказались на волоске от официального выговора? Еще одна выходка в этом роде — и я сам, лично прослежу, чтобы вас отправили домой, в Шотландию, в багажном отделении автобуса «Национальный экспресс»! Вам все ясно?
Ребус внимательно слушал, не говоря ни слова. Ему казалось, что он слышит сдавленный смех Кэт Фаррадэй, сидящей в кабинете Лейна.
— Я спрашиваю: вам все ясно?
— Да, сэр.
— Хорошо. — Шорох бумаги. — Так… вам понадобился некий адрес, так?
— Да, сэр.
— И он может стать зацепкой?
— Да, сэр. — Ребус внезапно засомневался, стоит ли заваривать эту кашу.
— Ребус внезапно засомневался, стоит ли заваривать эту кашу. Дай бог, чтобы игра стоила свеч. Если выяснится, что он в личных целях использовал полномочия лондонской полиции, он в одночасье окажется без работы, с перспективами такими же радужными, как у чистильщика сапог на нудистском пляже.
Но Лейн все же дал ему адрес и даже добавил фамилию Кенни.
— Уоткис, — сказал он, — его адрес: многоэтажный дом Педро?Тауэр, Черчилл?Эстейт. Я думаю, это где?то в Хакни [19].
— Спасибо, сэр, — сказал Ребус.
— Да, кстати, — спохватился Лейн, — вы слушаете, инспектор Ребус?
— Да, сэр?
— Судя по тому, что мне говорили об этом квартале, вам потребуется охрана, если надумаете ехать туда. Понятно?
— Что, неспокойно там, да, сэр?
— «Неспокойно» — это еще мягко сказано, сынок. Мы там тренируем наших десантников. Там просто настоящий Бейрут.
— Спасибо за совет, сэр. — Ребус хотел добавить, что когда?то и сам служил в Специальном военно?воздушном полку и потому сильно сомневается, что столкнется в Педро?Тауэр с трудностями, каких ему не доводилось испытывать на базе СВВП в Херефорде. И здесь и там надо держать ухо востро. Ребята?строители играли в пул [20], громко переговариваясь на кокни с примесью ирландского акцента. Песня «Рожденный быть свободным» умолкла. Ребус допил свою пинту и заказал еще.
Кенни Уоткис. Значит, существует связь, и весьма ощутимая, между Томми Уоткисом и приятелем Саманты. Как такое могло произойти в городе с населением в десять миллионов душ? Ребус вдруг почувствовал, как его охватывает приступ клаустрофобии. Словно рот ему завязали шарфом, а на голову нахлобучили шерстяной мешок.
— Я бы на твоем месте поостерегся, приятель, — сказал ему бармен, когда Ребус протянул руку за второй пинтой, — как бы эта штука тебя не прикончила.
— Если я сам ее раньше не прикончу, — парировал Ребус и поднял кружку к губам, подмигивая бармену.
Водитель такси наотрез отказался везти его в Черчилл?Эстейт:
— Я вас высажу в двух кварталах оттуда и покажу, как дойти, но сам ни за что туда не поеду.
— Идет, — сказал Ребус.
Итак, он доехал на такси до того места, где его высадил водитель, и прошел пешком оставшийся путь. Все выглядело не так уж плохо. На окраинах Эдинбурга он видал кварталы и похуже. Здания из серого бетона, осколки битого стекла под ногами, заколоченные окна и стены, исписанные названиями местных банд. Видимо, банда «Джиз» была здесь самой влиятельной. Но встречались названия настолько причудливые, что Ребус не мог разобрать ни слова. Какие?то ребята катались на скейтбордах на площадке, сконструированной из ящиков, досок и кирпичей. Поистине, голь на выдумки хитра. Ребус остановился на минутку посмотреть на них: судя по всему, эти ребята — настоящие профи.
Ребус подошел к району жилой застройки, состоявшему из четырех многоэтажек. Он искал какой?нибудь опознавательный знак, как вдруг что?то шмякнулось позади него на тротуар. Он опустил глаза. Это был сэндвич, по виду сэндвич с салями. Он поднял голову, окидывая взглядом этажи дома, и как раз вовремя, потому что сверху прямо на него летел какой?то огромный черный предмет.
— Господи! — Он едва успел вскочить в вестибюль, как на тротуар с грохотом обрушился телевизор, разметав осколки стекла, пластмассы и металла. Мальчишки на площадке заревели от восторга. Ребус осторожно высунулся из подъезда и поднял голову: никого. Он тихонько присвистнул. Он был поражен и немного испуган. Несмотря на оглушительный грохот, никто не проявил ни тени любопытства.