Тем временем мешок с телом внесли в прозекторскую и труп положили на стол, под жужжащие ослепительные лампы. Помещение было стерильным, но достаточно древним. Стены, выложенные кафелем, потрескались. Воздух был пропитан отвратительным запахом каких?то химикатов. Все разговаривали вполголоса, но не из уважения к смерти, а скорее из первобытного страха перед ней. Морг в конечном итоге был одним бесконечным «мементо мори». То, что должно было произойти с телом Джин Купер, послужило бы для всех наглядным примером: невзирая на то, что тело — это храм, его можно запросто осквернить, разграбить, выдать все его сокровенные тайны.
Чья?то рука мягко опустилась на плечо Ребуса. Он ошарашенно повернулся и увидел сзади себя мужчину. Впрочем, слово «мужчина» в данном случае не вполне подходило к объекту. Высокий хмурый парень с коротко остриженной густой шевелюрой и прыщеватым лицом выглядел лет на четырнадцать. Ребус решил, что ему, должно быть, лет двадцать пять.
— Вы — тот самый Джок [1], верно?
Ребус промолчал. ПТНФ.
— Ага, я так и думал. Это вы раскрыли то преступление, правда? — Ухмылка, сопровождавшая вопрос, состояла на три четверти из презрения, а на четверть — из раздражения. — Мы не нуждаемся в помощи.
— А, я вижу, вы уже познакомились с констеблем Лэмом, — сказал Джордж Флайт, — а я только собирался вас представить.
— Я безумно рад, — проговорил Ребус, вперив неподвижный взгляд в прыщавый лоб Лэма. Лэм! [2] Ну и фамилия! Да за всю историю человечества не было случая, чтобы фамилия так не подходила хозяину, подумал Ребус.
Доктор Казнс, стоя над прозекторским столом, громко прочищал горло.
— Господа. — Доктор обращался сразу ко всем присутствующим, намекая тем самым, что готов приступить к работе.
В комнате воцарилась тишина. С потолка свисал микрофон — прямо над столом с трупом.
— Эта штука работает? — обратился Казнс к работнику морга. Тот закивал, продолжая в это время раскладывать на подносе позвякивающие металлические инструменты.
Ребус знал названия всех инструментов и их предназначение. Ножи, пилы, дрели. Одни электрические, другие — ручные. Звуки, которые издавали электрические, были ужасны, зато работа с ними спорилась быстрее; ручные издавали не менее кошмарные звуки, но работа с ними затягивалась до бесконечности. Но прежде, чем откроется эта лавка ужасов, предстоит небольшой перерыв. Сначала с тела медленно и осторожно снимут одежду, тщательно упакуют и передадут на судебную экспертизу.
В то время как Ребус вместе со всеми остальными наблюдал за процессом, двое фотографов делали снимки для последующих поколений; один — цветные, другой — черно?белые. Человек с видеокамерой уже сдался, поскольку его дешевую пленку окончательно и бесповоротно заело. А может, он просто использовал этот предлог, чтобы держаться подальше от морга.
Наконец, когда с трупа сняли одежду, Казнс показал на нем несколько участков, которые было необходимо сфотографировать крупным планом. Снова появились судмедэксперты с липкой лентой, чтобы повторить ту процедуру, которая уже проводилась на тропе у реки. Не зря этих парней прозвали «ребятами со скотчем».
Казнс направился к той группе, где стояли Ребус, Флайт и Лэм:
— Полцарства за чашку чая, Джордж.
— Я посмотрю, что можно сделать, Филип. А как насчет Изабель?
Казнс повернулся туда, где Изабель делала новые зарисовки, невзирая на обилие фотографий.
— Пенни, — позвал он, — хочешь чайку? — Ее глаза слегка расширились, и она энергично закивала.
— Хорошо, — сказал Флайт, направляясь к двери. Ребус подумал, что ему, должно быть, уже давно не терпелось уйти, хотя бы даже на время.
— Вот гнусный типчик, — сказал Казнс. Ребусу показалось на какой?то миг, что он имеет в виду Джорджа Флайта, но Казнс махнул рукой в сторону трупа. — Творить такое раз за разом, без всякого мотива, просто ради… Ради удовольствия, я полагаю.
— Мотив есть всегда, сэр, — сказал Ребус, — вы сами только что это сказали. Удовольствие. Это и есть мотив. То, как он убивает. То, что он делает. Есть и другой мотив. Просто мы пока не можем его понять.
Казнс уставился на него. Ребус заметил, что в его глубоко посаженных глазах затеплился едва заметный огонек.
— Ну, инспектор, будем надеяться, что кто?то распознает его, прежде чем будет слишком поздно. Четыре трупа за четыре месяца. Этот человек постоянен как луна.
Ребус улыбнулся:
— Всем известно, оборотни находятся под влиянием луны, не так ли?
Казнс расхохотался. Его глубокий резонирующий смех звучал слегка диковато в этом скорбном помещении. Лэм не засмеялся, даже не улыбнулся. Он вообще не следил за разговором, и это почему?то было приятно Ребусу. Но Лэм не собирался оставаться за бортом.
— Мне кажется, что он просто гавкающий маньяк. Хе?хе. Дошло?
— Ну… — проговорил Казнс с таким видом, словно эта шутка была настолько неуместной, что не стоила даже того, чтобы хоть как?то на нее реагировать. Пришло время продолжить работу. Он обернулся к столу. — Господа, вы закончили? — Эксперты разом закивали. — Бижутерию сняли? — Еще один синхронный кивок. — Хорошо. Тогда, если вы готовы, я думаю, пора приступать.