Посыльные тут же умчались, а Мансур пошел, понурив голову и едва перебирая ногами. Его состояние вызывало удивление степняков, поскольку они не знали, что случилось в шатре, из которого во внешний мир не проникало ни одного звука.
— Я не понял, что там происходило, ваша милость? — быстро перебирая ногами и забегая то справа, то слева, спрашивал Каспара гном. — Сначала так — бум! И я полетел. Потом упал и думаю: все. А потом смотрю — его милость стоит и на нас смотрит. И эта дырка на вашей куртке. Чем они это сделали? Жаль, такая хорошая куртка была.
— Да?а, — протянул Углук, загребая ногами песок. — Чудно как?то было. Мне как вдарило в живот, я даже есть захотел, как будто семь дней ни маковой росинки…
— Все, что они говорили, это ложь, — неожиданно заявил Аркуэнон. — Я никого из эльфов не убивал. Этот злой навет выдумали мои враги. А теперь преследуют меня повсюду.
— Этот суд был неправильный, — заговорил после долгого молчания мессир Маноло. — Во всем этом не было и намека на правду, Аркуэнон. Это были злые духи, которые жили в телах людей, умерших сотни лет назад. Кочевники поклонялись им как фамильным божествам своего рода и приносили обильные жертвы. Тем духи и кормились. Они бы и нас сожрали, если бы не Каспар со своим амулетом. Откуда он у вас?
Фрай осторожно дотронулся до своего талисмана и, пожав плечами, ответил:
— Да так, сам повесил. Просто мне показалось, что изображение золотого единорога может мне помочь.
— Когда?то очень давно был такой магический орден, члены которого носили на плащах изображение золотого единорога. Тогда все земли на тысячу миль вокруг города Ливена были чудесным краем, где процветали ремесла, люди не воровали и не убивали друг друга, а правили там только справедливые короли. Однако потом что?то произошло, и ничего этого больше не стало.
Мессир вздохнул и отер со лба пот. Он все еще не отошел от недавнего потрясения.
76
На стойбище они вернулись уже в сумерках. И тут выяснилось, что две лошади мардиганскои породы и мул из?за плохого ухода захромали.
— Я дам вам взамен трех своих лошадей, — сказал Мансур упавшим голосом.
— Тогда уж меняй всех, — сказал ему Каспар.
— Всех так всех, — пожал плечами Мансур.
Казалось, ему уже ни до чего не было дела. Каспар сразу попросил еще одну лошадь для мессира Маноло, пообещав дать за нее целый золотой.
Мансур и с этим согласился.
Он отдал приказ своим воинам, и те побежали за местными степными лошадками. Вскоре их доставили к шатру предводителя и стали седлать и укладывать на них сумки. К этому моменту уже стемнело, и пришлось зажигать факелы.
Аркуэнон, Бертран, Углук и Фундинул первым делом кинулись проверять свое оружие.
Фундинул очень обрадовался, обнаружив свой топор не только целым, но и вычищенным от крови и уложенным в чехол, который тоже оказался приведен в порядок.
Аркуэнон любовно поглаживал свой лук, который он нашел в целости и сохранности.
Углук взвешивал в руке привычный меч.
Бертран проверил меч своего деда, который был большим подспорьем в таком опасном путешествии.
Каспару пришлось проверить свои седельные сумки, а потом он послал одного из воинов в шатер к Лейле, чтобы забрать оставшиеся там вещи.
Помимо того что уже было куплено раньше в селении, степняки снабдили отряд Каспар сушеным мясом, лепешками и орехами, а также дали каждому всаднику по кожаному мешку с водой. Этого должно было хватить надолго, до тех пор, пока не встретится другое селение.
Золото Каспару тоже вернули, и он сейчас же отсчитал два золотых — за лошадь и припасы. Монеты передали Мансуру, тот зажал их в кулаке, даже не посмотрев на них.
Взобравшись в седло низкорослой лошадки, Каспар неожиданно увидел рядом с собой Лейлу. Она молча протянула ему вещи — те, что он оставил в шатре.
— Прощай, милая, — сказал ей Каспар. — Извини, что не могу задержаться дольше. Дела.
Лейла кивнула и положила свою руку ему на колено. Затем вздохнула и отошла. При свете факелов Каспар заметил в ее глазах слезы.
Когда все оказались в седлах, Каспар взглянул на стоявшего в стороне Мансура, который все еще пребывал в каком?то странном оцепенении, и сказал ему:
— Я прощаю тебя, Мансур, и не держу на тебя зла. И ты тоже не держи на меня зла. Будем считать, что никакой мести между нами больше нет, а три сотни золотых я тебе верну. Если так случится, что когда?нибудь я пойду через твои земли, обязательно завезу тебе долг.
Мансур ничего не ответил.
Каспар еще раз оглядел всех своих и скомандовал:
— Вперед!
И они поехали в темноту.
— Правильно ли, что мы поехали в ночь? — спросил Бертран. — И как далеко мы сможем уехать? Ничего не видно, да еще ветер, по?моему, поднимается.
— Ветер в пустыне не новость, — ответил Каспар, мерно покачивавшийся в седле. — А всю нонь мы ехать не будем. Отъедем миль на пять и встанем на ночлег. Главное — уехать со стойбища. Степняки люди переменчивые — Мансур в любую минуту может передумать.
— Он передумает, — заметил мессир Маноло. — Я видел в его глазах обиду. Он ожидал торжества, надеясь увидеть, как нас уничтожат, но мы вышли победителями. Как только придет в себя, сейчас же захочет отомстить.