Днем хворост, конечно, уберут, чтобы не вызвать подозрений, но ночью этот проход будет закрыт.
Итак, оставался Фундинул. Нужно было еще рассказать о плане ему самому. Наверное, существовали и другие способы, но этот казался Каспару самым верным.
Гном на муле — это была некая пародия на человека и лошадь. А то, что Фундинул только день назад впервые взобрался в седло, делало его еще более комичным персонажем.
Каспар предполагал проделать весь путь по ущелью под покровом темноты, а как рассветет, пустить гнома первым.
Пускай он охает, пускай ерзает в седле — это только придаст ему натуральности и создаст у врагов впечатление полной безобидности гнома.
Стрелять в Фундинула никто не станет. Тем более в одного.
Его окликнут, затем выбегут из кустов и укрытий, чтобы показать на него пальцем и поржать во все горло. Возможно, беднягу стянут с седла и немного побьют, но тут уж ничего не поделаешь — за то и золото платят.
И только потом рейтарам придет в голову расспросить его — кто он и откуда. К нему подойдет капитан и станет выспрашивать, не тот ли он гном, что ехал в отряде с Каспаром Фраем.
Фундинул будет пугаться, отвечать невпопад, рейтары станут хохотать, мешая капитану вести допрос.
На все это уйдет немало времени, его должно хватить с лихвой на то, чтобы одним броском пронестись по дну каньона и сцепиться с рейтарами в честном бою.
Впереди в качестве тарана Каспар решил пустить мощного Углука и Бертрана, у которого была хорошая школа владения мечом. Это Каспар узнал на своем опыте. И его дедовский меч — как раз для конной атаки.
За ними должен скакать мессир Маноло, а замыкающими, с луками в руках — эльф Аркуэнон и Каспар.
Они должны будут следить за тем, чтобы на склонах не появились лучники. Больше всего Каспар опасался тех уродцев — из Синих лесов. Если они будут в засаде да еще не пойдут посмотреть на Фундинула — неизвестно, как все пройдет.
42
Когда лошади были расседланы и привязаны к корявому деревцу, стоявшему посреди плато, орк Углук, Бертран и мессир Маноло отправились нарезать для них травы, поскольку на каменном плато ее не было.
Спускать лошадей вниз к дороге, чтобы попастись, было неразумно. Ночью их могли задрать дикие звери или заколоть злоумышленники.
— Сегодня мы встали на ночлег слишком рано, — заметил Аркуэнон, развязывая узлы на седельных сумках, в которых хранилась солонина и вода.
— Ты верно заметил, но это лучшее место для ночлега. Дальше до самого ущелья уже не будет ни одной подходящей площадки — лишь небольшие пятачки, которые простреливаются с окружающих скал.
— Мы не останемся здесь до утра? — спросил Аркуэнон, внимательно глядя на Каспара.
— От тебя ничего не скроешь, — усмехнулся тот. — Мы поднимемся через три смены.
— Хочешь пройти самые опасные места ночью?
— Увы нет. — Каспар вздохнул. — Самые опасные места нам придется проходить при дневном свете, чтобы видеть, куда мы стреляем. А ночью придется красться.
Неподалеку от сваленных с мула седельных сумок неподвижно лежал на животе гном Фундинул.
Он тихо постанывал, прижимая к себе топор в чехле.
— Что случилось, дружище? Неужели ты действительно так плохо себя чувствуешь?
— Ох, ваша милость… Наверное, я умру раньше, чем этот мул привезет меня куда?нибудь.
— Не переживай. Самое тяжелое уже позади. Завтра боль начнет отступать и тебе станет легче.
— Правда? — Гном оживился и приподнял голову.
— Уверяю тебя. Через такие мучения проходят все новички, будь они гномами, людьми или орками. Все, независимо от расы и от того, на чем они ездят — на муле или на лошади. Скажу больше, Фундинул, те, кто учится ездить на лошади, испытывают мучений куда больше, чем те, кому посчастливилось достать себе мула.
— Во?о?от! — обрадовался гном. — Правильно, что я не выбрал для себя лошадь, а то бы сейчас, наверное, уже умер. Правда?
— Не знаю, — ответил Каспар, с трудом сдерживая улыбку. — Но у нас с тобой сегодня должен состояться важный разговор.
— Важный разговор? — еще больше оживился гном. — Мы будем говорить про Углука, да? Обсуждать поведение этого прожорливого орка?
— Да нет, про Углука мы говорить не будем. С Углуком и так все ясно.
— Он обжора, ваша милость. Если он и дальше будет уничтожать наши запасы с такой скоростью, мы останемся без солонины.
— Это не страшно, Фундинул. Углук опытный и сильный воин и ему нужно больше, чем мне или тебе. Тогда он пригодится в бою.
— Я тоже могу пригодиться в бою, ваша милость, но я не ем, как два десятка огров! И раз уж зашел такой разговор: когда у нас начнутся столкновения с передовыми отрядами противника?
— Боюсь, что очень скоро, Фундинул. А тебе не терпится начать поскорее?
— Не то чтобы не терпится, ваша милость, но ехать на этом муле до самого моря, а потом умереть — было бы обидно. Ждать не хочется — вот в чем дело. Ну и вообще. Требуется размять кости.
— Ну, возможность размять кости у тебя появится уже завтра утром.
— Правда?
— Правда.
Вернулись Углук, Бертран и мессир Маноло. В тюках, сделанных из собственных плащей, они притащили нарезанной травы, которую и вывалили перед лошадьми. Те не мешкая приступили к еде, только мул почему?то застыл в нерешительности. Заботливый Фундинул подтащил его к траве и не уходил, пока мул не начал есть.