Впрочем, он и сам почувствовал пробуждающийся интерес.
Не сводя с Каспара немигающего, гипнотизирующего взгляда, Лейла медленно приблизилась и опустилась на колени. Затем, помедлив несколько мгновений, легла с ним рядом.
Вблизи она показалась ему еще интереснее, а исходивший от нее жар убеждал Каспара, что эта девушка возлагает на него большие надежды.
Вблизи она показалась ему еще интереснее, а исходивший от нее жар убеждал Каспара, что эта девушка возлагает на него большие надежды.
— Ну что же, милочка, один глоток чаю, и мы начнем, — сказал он и, разжав кулак, стал разворачивать подарок мессира Маноло.
В свертке оказались какие?то белые блестящие кристаллики. Об их природе Каспар размышлять не стал. Он быстро забросил их на язык и запил тремя глотками чая.
Снадобье скользнуло в желудок, и Каспар почувствовал, как по его телу разливается необыкновенная сила.
Еще через мгновение он был в наилучшей форме и, улыбнувшись Лейле, сказал:
— Ну что же, милочка. Надеюсь, Генриетта никогда об этом не узнает. Поехали…
63
В тюремной яме было темно. Свет от костров в нее не попадал, а потому сидеть на самом дне было скучно.
Бертран, мессир Маноло, Углук и Фундинул квартировали в одной ее стороне, подальше от угла, который использовался узниками как отхожее, место.
Судя по силе запаха, стоявшего в яме, она повидала немало пленников. Кто знает, как сложилась их судьба.
— Наверно, здесь принято продавать пленных в рабство, — предположил Бертран.
— Или съедать, — угрюмо заметил Углук, который, когда был голоден, видел мир довольно однобоко
— Я вот что думаю, — вступил в разговор Фундинул, — они вообще люди?
— Конечно, люди, — ответил ему мессир Маноло.
— Почему же они не говорят на ярити?
— Потому что у степняков свой язык.
— Свой язык, значит, они не люди, а степняки. Люди говорят на ярити. И потом они какие?то невысокие. Некоторые из них не выше, чем высокорослый гном. Иногда гномы бывают довольно высокими, вы знали об этом, мессир Маноло?
— Конечно, — ответил тот, пряча в темноте улыбку. — И все?таки, Фундинул, это люди.
— Но они не говорят на ярити, — стоял на своем гном.
— Просто у них нет необходимости учить этот язык. Вот ты откуда знаешь ярити?
— Я много работал в городах среди людей. В королевстве Санбей у меня был дядя, я переехал у нему учиться мастерству, когда мне было десять лет. Дядя научил меня всему, что знал сам, но потом он умер, и я переехал в другой город. Там снова работал кузнецом и осваивал вторую ступень мастера. Кругом всегда было много людей. Мне приходилось и торговать на рынке, и принимать заказы. Поэтому и на ярити я говорю лучше, чем некоторые жители города Ливена.
— Тут я с тобой согласен, — сказал мессир. — А ты, Углук, — обратился он к орку, — откуда ты знаешь язык людей?
— Ну, это очень просто. — Углук вздохнул, с трудом отвлекаясь от мыслей о еде. — Я воюю с пятнадцати лет. Сначала воевал за оркского князя Барнака, потом с сотней других орков меня взяли в дружину принца Лавеллы. Лавелла воевал со своими братьями, и работы у нас хватало. Пока орков было много, я говорил только на родном языке. Но войска принца двигались все дальше и пополнялись людьми взамен убитых солдат. А пополнять орков было некем — мы были на землях людей.
Вскоре нас осталось всего семеро, и мне поневоле пришлось осваивать ярити.
С тех пор прошло еще десять лет, и все это время я переходил из войска в войско. С войны — на войну. Где?то не было вообще ни одного орка. Где?то их набиралось с десяток. Одним словом, ярити стал для меня главным языком, а родной язык я даже немного забываю.
— Твоя история нам ясна, — сказал мессир.
— Да?а?а, — протянул Фундинул. — А где, интересно, выучил ярити Аркуэнон?
— Об этом ты спросишь его, когда мы снова будем вместе.
— А мы будем вместе, мессир?
— Обязательно будем.
— Это зависит от того, удастся ли Каспару обслужить эту, извините за выражение, корову, — сказал Бертран.
— Мне удалось передать ему надежный порошок, — признался мессир Маноло. — Он должен помочь. Если Каспар справится, у Мансура будет одним поводом меньше убить нас.
— Такие, как Мансур, быстро находят другой повод, — заметил Углук. — Мне приходилось видеть таких предводителей. Он все время чего?то боится, поэтому старается убивать каждый день. И тогда ему кажется, что он сильный и никого не боится.
Сверху послышались какие?то крики.
Они были жалобными и протяжными, как будто кто?то звал на помощь.
— Интересно, что у них там еще приключилось? — сказал Бертран.
— Да ничего особенного, — ответил мессир Маноло. — Это Каспар спасает всех нас с помощью моего снадобья.
— Так вы думаете, что это кричит… — начал было Бертран и замолчал.
Теперь стоны сменились громкими ритмичными выкриками, стали слышны и комментарии, которыми обменивались стоявшие возле ямы воины.
— Мне кажется, он справляется, — пришел к выводу Бертран, немного послушав.
— Об этом говорить еще рано, — заметил Углук. — Сейчас, может быть, и справляется, но ночь еще не закончилась. Еще неизвестно, что с ним станется утром.
Неожиданно над краем ямы показалось чье?то лицо.
Алые сполохи от горевшего неподалеку костра делали лицо зловещим.