Тлалок, не ожидавший нападения с тыла, завопил, как кот, ужаленный осой в нос, и повернулся вокруг своей оси, видимо, надеясь стряхнуть меня с ноги. Дурак! От такого маневра тебе же только больнее будет. Кто тебе сказал, что от твоих балетных па я челюсти разожму?.. Бог грозы это понял, хотя и с опозданием, и в качестве компенсации саданул меня жезлом по хребту. Тоже больно! Спасибо, что не молнией запустил.
Видя, что Тлалок замахивается еще раз, я подумал, не отпустить ли мне его ногу и не попытаться ли поймать зубами руку с жезлом, но осуществить задуманное не успел. Повинуясь приказу Жомова, Горыныч снял энергетический щит. Вода хлынула наружу, а Ваня, стоя по пояс в бьющем из-под земли фонтане, выхватил пистолет из кобуры. Не скажу, что это был лучший в жизни омоновца выстрел, но Ваня умудрился попасть точно в опускавшийся на мой хребет жезл. От грохота выстрела и от того, что оружие внезапно раскололось в руках, Тлалок на секунду оторопел, даже забыв о боли в ноге, которую, ввиду присутствия там моих зубов, он должен был испытывать.
Ну а я, воспользовавшись его замешательством, разжал челюсти и отскочил в сторону, впрочем, вполне готовый к повторению экзекуции, если она вдруг понадобится.
— Вы что, озверели совсем? — плаксиво проговорил Тлалок, глядя на изувеченный жезл. — Да вы представляете, во что мне его починка встанет?
— Ты бы лучше, дядя, ротик свой прикрыл, — посоветовал ему Попов, мокрый до нитки. — Мы с тобой шутить не намерены.
— Вот-вот, — поддержала его богиня. — Тлалок, ты бы лучше убрался отсюда подобру-поздорову.
— Это по какому здорову? — возмутился бог грозы, тыча остатками жезла в направлении раны на ноге, сделанной моими зубами. — Да кто вам позволял в общественных местах псов без намордников водить? Изувечили меня…
— А ты с нами что собирался сделать? — грозно поинтересовался мой хозяин.
— Да ничего! Это же была просто шутка, — как-то вяло попытался оправдаться Тлалок.
— Так вот, знай, что российские милиционеры шуток не понимают, — объяснил богу политику партии умница Жомов, а затем посмотрел на друзей. — Мужики, ну и что с ним делать? Может быть, коленную чашечку ему прострелить, чтобы в следующий раз неповадно было на людей при исполнении кидаться?
— Я думаю, с него и этого урока достаточно. К тому же, Ваня, патроны лучше поберечь, — авторитетно заявил мой Сеня и повернулся к Тлалоку. — Короче, у тебя есть пять секунд, чтобы отсюда исчезнуть, и не смей больше попадаться нам на пути. И всем своим богам с боженятами передай, что, если кто-то попробует нам хоть чем-то помешать, накажем по полной программе. Ясно?
Последнюю часть фразы Тлалок услышать просто не мог. Видимо, решив не доводить отсчет времени до крайности, потерпевший поражение бог воды исчез так же внезапно, как и появился. Мои менты гордо остались стоять на поле битвы, а гвардейцы Чимальпопоке, вскочив с земли, принялись отбивать им поклоны, вопя во всю глотку: «Слава богу!»
— Так, не понял! — обернулся к ним омоновец. — Я вас как учил орать в таких случаях? — И пристыженные таким заявлением аборигены троекратно грянули «ура!».
О завтраке уже, конечно, речи быть не могло. Всё, что оказалось под куполом, созданным Горынычем, было безнадежно испорчено водой и вываляно в грязи. Впрочем, это у людей вечные проблемы с пищеварением, а для меня несколько крошек земли на хорошем куске мяса продукт ничуть не портили. Поэтому, пока Попов стенал и жаловался на безвременно утерянную пищу, я наелся до отвала и был рад, что из-за промокших костюмов моих соратников продолжение нашего путешествия было на некоторое время отложено. Завалившись в тень, я спокойно отдыхал, глядя, как трое российских милиционеров и столько же аборигенов приводят в порядок свои наряды.
Впрочем, долго нежиться мне не пришлось. Как вам известно, а если неизвестно, то я скажу, климат в Мезоамерике тропический. То есть если ранним утром еще чувствуется прохлада, то часам к десяти раскочегаривается такая жарища, что становится понятным, отчего аборигены предпочитают практически не одеваться вовсе. Форма моих ментов просохла буквально в полчаса, и мы были готовы продолжить путь. Правда, все трое моих коллег пожаловались на отсутствие утюга, но поскольку ацтеки даже не представляли, что это такое, пришлось ментам отправляться в путь в неглаженой форме.
Правда, Ваня попытался добиться отсрочки продолжения экспедиции ввиду неприглядного состояния табельного оружия, вымоченного в воде, но мой Сеня, спешивший закончить все дела как можно быстрее, отказал омоновцу. Дескать, хочешь пистолет почистить, так это можно сделать и в пути. Садись к Попову на телегу и приводи свое оружие в божеский вид. Пришлось Жомову согласиться, и примерно час, пока не вылизал свой «Макаров» до сверкающего блеска, омоновец ехал на телеге, передав командование ротой телохранителей Ачитометлю.
Садись к Попову на телегу и приводи свое оружие в божеский вид. Пришлось Жомову согласиться, и примерно час, пока не вылизал свой «Макаров» до сверкающего блеска, омоновец ехал на телеге, передав командование ротой телохранителей Ачитометлю.
Про остальную часть пути, оставшуюся до Теотнуакана, рассказывать особо нечего. Может быть, это из-за утренней стычки с Тлалоком случилось или просто погода навеяла, но все трое моих коллег выглядели весь день вполне довольными и даже ни разу не поругались. Тлала же трещала, как сорока, разве что с ветки на ветку не прыгала. А Капелькуаль, осознавший, что в плане общения с парой Рабинович — Тлала ему ничего не светит, опасливо забрался на телегу к Попову, и эти два чудика взахлеб принялись обсуждать достоинства разных кулинарных блюд, делясь друг с другом рецептами и накидываясь на Горыныча, когда тот заявлял, что котлеты по-киевски куда хуже, чем свежие трыидапесты махтурнатуса.