— Ты хочешь сказать, она за нами шпионила? — предположил догадливый Попов, а Пернатый Змей кивнул. — Так что же ты, гад такой, раньше этого не сказал?!
— А зачем? — усмехнулся Кецалькоатль, которого слово «гад» обидеть никак не могло. — Мне забавно посмотреть, как вы из этой ситуации выкрутитесь. Если победите, хорошо.
— Мне забавно посмотреть, как вы из этой ситуации выкрутитесь. Если победите, хорошо. А если нет, так мне бояться нечего. Сбежать я всегда успею, тем более у меня есть свои входы и выходы на небеса, над которыми пока Уицилопочтли еще не властен.
— Ну, вот тут вы оба ошибаетесь! — радостно рассмеялся Рабинович. — Тлала не могла шпионить для ацтекского бога. Она сказала, что они с ним враги…
— Она сказала? О, святая наивность! — воскликнул Пернатый Змей. — Да она была первой, кто поддержал Уицилопочтли, когда тот стал прибирать власть в пантеоне к своим рукам. Они до сих пор в отличных отношениях. К тому же любовники, насколько мне известно. — И Попову с Жомовым пришлось вцепиться в кинолога, чтобы тот раньше времени Кецалькоатля не убил.
Глава 3
Эти женщины так переменчивы!
Казанова
Я это знал! Я это всегда чувствовал, а не говорил только потому, что меня всё равно никто слушать бы не стал, поскольку из моих спутников нормальный песий язык понимать никто не способен. Сеня, кроме воплей, подчеркивающих его стремление быть альфа-лидером, ничего нормального сказать мне не может. По крайней мере, пока трезв. Жомов только и вопрошает, не нужно ли меня к ветеринару на осмотр отправить. Слава богу, в последнее время немного за ум взялся. Да и на Попова никакой надежды нет. Изредка мелькает в его глазах тень понимания, но Андрей настолько сосредоточен на воплях своего желудка, что голос разума совсем не замечает. Он, правда, был единственным, кто к Тлале с недоверием относился, но поповской подозрительности оказалось недостаточно. В общем, заявление Кецалькоатля открыло всем глаза. И я был солидарен с моим хозяином: желание растерзать тольтекского бога и у меня возникло. Правда, причины были несколько иными, чем у Сени. Если тем двигала по большей части обычная ревность и разочарование, то меня злила откровенная забава, с которой Пернатый Змей наблюдал за нами, тычущимися по углам, словно слепые кутята в поисках мамкиной титьки, и ожидал дальнейшего развития событий. Мне кажется, он и рассказал-то нам о Тлале только затем, чтобы увидеть, что именно мы предпримем для выхода из тупиковой ситуации, в которую себя не без помощи Кецалькоатля загнали. Это меня еще больше разозлило, и я не сдержался — зарычал.
— Сеня, да успокойся ты, — взмолился Попов, вместе с Жомовым пытавшийся удержать моего хозяина от расправы над тольтекским богом. — Видишь, и Мурзик уже беситься начал.
— А может, он и вправду взбесился? Ты давно его к ветеринару водил? — поинтересовался омоновец. Ну, здравствуйте! Только что похвалил — и на тебе, сглазил.
— Тебя самого к ветеринару надо. На оскопление, — неожиданно успокоился Сеня и, вздохнув, посмотрел на Кецалькоатля. — Перья бы тебе повыщипывать, да ты нам еще пригодишься.
— Да что вы так расстраиваетесь? Исправить-то всё равно ничего нельзя! — удивился Пернатый Змей. — И потом, даже если Тласолтеотл и помчалась к Уицилопочтли, быстро связаться с ним она не сможет. Этот узурпатор намертво перекрыл обычные пути, ведущие на небеса. Лишь только остатки старой гвардии, вроде меня, Тлалока, да Шиутекутли имеют собственные, еще не перекрытые выходы в пантеон. Остальным нужно будет посылать сообщение и ждать ответа. Может быть, если вам повезет, весть от Чимальпопоке достигнет Уицилопочтли раньше, чем сообщение Тласолтеотл. Правда, особо на это я бы не рассчитывал.
— Спасибо, утешил, — буркнул мой хозяин. — Впрочем, в одном ты прав — изменить уже ничего нельзя! Поэтому будем действовать так, как и планировали ранее.
— То есть ты хочешь, чтобы мы сами влезли в расставленную ловушку? — ехидно осведомился Попов.
— Именно. Особенно если учесть, что еще неизвестно, будет ли готова нам западня, — утвердительно кивнул мой хозяин. Ну, прямо тактический гений! — И потом, Уицилопочтли и Эксмоэлю пока неизвестно, что мы о ловушке знаем. Поэтому изобразим из себя деревенских дураков и будем готовы действовать по обстоятельствам.
— А что, мне нравится, — хмыкнул Ваня Жомов. — Посмотрим, что там эти бараны придумают, а потом просто надаем всем по чайнику.
— А я бы предпочел найти другой способ, — не согласился с ним Горыныч. — По-моему, глупо воевать с врагом на его территории, даже не зная планов и возможностей противника. Я помню, на уроках по сравнительной психологии иномирных рас мы проходили, что большинству славянских народов подобное шапкозакидательство свойственно, но от тебя, Сеня, такого я не ожидал. Это же глупо и непрактично! Я полагаю, нам следует срочно скрыться из дворца, в частности, и города, в целом, а затем придумать какой-нибудь более разумный способ добраться до Эксмоэля.
Нельзя сказать, что я был с Горынычем полностью не согласен. По сути трехглавый школьник, с третьей попытки переведенный-таки в третий же класс, был прав. Рисковать собственными шкурами, не зная, на какие пакости способен противник, было по крайней мере неразумно. Но и с моим Рабиновичем не согласиться я не мог.