— Так, я не понял, мои слова вам уже не указ? — тоном самодержца Ивана Грозного поинтересовался у зарвавшихся подчиненных Чимальпопоке мой хозяин.
— Прошу меня простить или наказать, если считаете нужным, но это я приказал командующему армию не отводить, — побледнев, заявил наместник еще не захваченного Теотнуакана.
— Увидев, что мятежники вновь собирают свои войска, я побоялся оставить ваш волшебный экипаж под охраной лишь ста гвардейцев. Однако, если теперь вы вновь скажете, что присутствие около города армии великого Чимальпопоке нежелательно, я прикажу войскам отступить.
— Блин, вы только посмотрите, какой он предусмотрительный, — хмыкнул Сеня, которого такая забота Шипинуаля о нашем имуществе явно смутила. — На первый раз я тебя прощу, но, если подобное самовольство еще раз повторится, накажу на всю катушку.
— А что такое катушка? — не понял необразованный секретарь тлатоани.
— Это такая хреновина, на которую я твой язык намотаю, если будешь много говорить! — пообещал Рабинович и вздрогнул от дикого крика, донесшегося до нас со стороны войска мятежников:
— Кецалькоатль!!!
Глава 2
Милая, я купил хлеба, как ты и просила!..
Одиссей
Дружный вопль тольтеков означал, что Кецалькоатль не только сдержал свое обещание, но и покончил со сборами в дорогу немного раньше срока. Это не могло не радовать ментов, но вот то, что случилось следом за появлением Пернатого Змея, наоборот, радости путешественникам не доставило. Едва тольтекский бог возник из ничего поблизости от армии мятежников, как те, не тратя времени даром, ринулись в атаку на вражеские ряды.
Ацтеки к такому повороту событий оказались не готовы. То есть атаки как таковой они ждали, а вот на появление Кецалькоатля совершенно не рассчитывали. Воины, посланные усмирять орду мятежников, стали нервно оглядываться, ища Уицилопочтли или хотя бы своего командарма. А последний в это время растерянно переводил взгляд с Рабиновича на Шипинуаля, теперь уже совершенно не зная, кому из них подчиняться и как реагировать на тольтекскую атаку.
Поначалу Сеня и сам растерялся. Битва между армией тлатоани и мятежниками, поскольку Кецалькоатль был уже найден, в данный момент была совершенно не нужна. Если бы Шипинуаль не проявил своеволие и отправил бы ацтеков куда подальше, сейчас путешественники спокойно отправились бы в обратный путь к Теотнуакану, а теперь, из-за начала битвы, возвращение в столицу ацтеков могло отодвинуться самое малое на сутки. И хотя завязавшееся сражение избавляло ментов от необходимости объяснять Чимальпопоке, как именно был найден Кецалькоатль, Рабинович не желал из-за такой мелочи задерживаться.
— Что ты уставился на меня, как пьяный водитель на гаишника? — рявкнул он на командарма ацтеков. — Труби отступление, и бегите отсюда так, словно вам задницу скипидаром намазали! — а затем повернулся к Попову — Андрюша, только на этот раз орать не смей. Спугнешь Кецалькоатля, я точно у Жомова пистолет отберу и в твоей фигуре лишних дырок наделаю.
Отдав команду, Рабинович тут же выскочил из палатки главнокомандующего, чтобы попытаться остановить наступающую армию мятежников и не дать ей возможности устроить погром. Следом за ним выскочили и остальные. В том числе и Шипинуаль с командармом. Последний заорал на дежурных, приказывая трубить или, скорее, отстукивать отступление, и те дружно ударили в деревянные барабаны. Ацтеки сначала организованно попятились перед несущимися на них мятежниками, а затем и вовсе кинулись бежать со всех ног, бросив на произвол судьбы армейское имущество.
Не прошло и двух минут, как карательное войско улепетывало, показывая пятки мятежникам, а перед несущимися во всю прыть тольтеками осталась только рота гвардейцев, российские милиционеры, Горыныч, богиня да трое аборигенов — Шипинуаль, Ачитометль и Капелькуаль. Мятежники, вошедшие в раж, судя по всему, останавливаться и не думали. Истошно вопя, они неслись вперед, в надежде догнать убегающую армию, а позади них хорошо виден был Кецалькоатль, которого, судя по всему, внезапное наступление тольтеков нисколько не удивило.
— Вот урод! — возмутился Рабинович. — Ну я ему сейчас устрою ласковый май. Горыныч, попробуй задержать этих придурков, а ты, Андрюша, теперь можешь орать. Скажи этому кецалю ощипанному, чтобы остановил своих орлов.
Просить Попова поорать дважды не требовалось. Прочистив горло, криминалист выдал такое эффектное соло, что несколько полуобвалившихся домов на окраине Теотнуакана разрушились окончательно, половина тольтекского войска оглохла, а вторая половина и ослепла. Постшоковый эффект это называется! Те из мятежников, кто ослеп, с разгона налетели на тех, кто оглох, и все вместе дружно устроили самую большую кучу малу в мире. Вот и не пришлось Горынычу никого задерживать, да и услуги самого Кецалькоатля понадобились только для того, чтобы успокоить обезумевших от поповского крика индейцев. Ну а пока те успокаивались, ацтекская армия успела удрать на приличное расстояние, исключавшее любую возможность новой встречи с мятежниками. По крайней мере в ближайшие сутки!
— Ты что же, свинья такая, делаешь?! — полюбопытствовал у Пернатого Змея Рабинович, как только смог до него добраться. — Ты какого хрена позволил этим уродам в атаку идти?