— Ладно, придумаем что-нибудь, — буркнул мой хозяин. — Ваня, поторопи своих бойцов! Нужно быстрее сблизиться с этими уродами.
— Шире шаг, рота! — тут же завопил Жомов.
Отряд ускорил ход, и тут по щитам застучали первые стрелы. Из-за плотности защиты над нашей головой вниз не попала ни одна, но я сомневался, что дела пойдут так же хорошо, когда ацтеки пустят в ход копья. Видя, что они уже собираются именно это и сделать, я собрался броситься вперед и хотя бы попробовать внести сумятицу во вражеские ряды, но тут произошло чудо, на которое я и надеялся. И этим чудом был наш трехглавый огнемет. Буквально свалившись с неба, он бронепоездом прошелся по вражеским рядам, расшвыряв ацтеков с нашего пути, как волкодав — подзаборных шавок. Я даже тявкнул от радости, хотя и не щенок давно!
Те из ацтеков, кто не был сметен Горынычем, позорно бежали с поля боя, открыв нам проход. Мы помчались вперед, спеша оторваться от преследователей, и я думал, что Ахтармерз сделает то же самое, поскольку взлететь с земли он не мог, но наш трехглавый броневик вдруг начал жрать всё, до чего смог дотянуться: двери, оконные рамы, тростниковые крыши, шиты и брошенное врагом оружие.
— Ты чего, сдурел? Нашел время столоваться! — рявкнул на него мой хозяин. — Уходим быстрее.
— Ага. А прикрывать вас кто будет? — судорожно сглотнув какую-то доску, проговорила средняя голова Горыныча.
— Так прикрывай. Чего ты жрать-то надумал? — на ходу полюбопытствовал омоновец.
— Ну, не пойму я вас, гуманоидов, — возмутился Ахтармерз. — Я же вам говорил, что два часа полета у меня всю энергию истощат. Я сейчас даже воздух испортить не смогу, не то чтобы огонь метать.
— Так жри быстрей, — приказал Ваня. — А еще раз нас гуманоидами назовешь, в лоб дубинкой получишь. В любой, по выбору.
Горыныч, которому, как и всем остальным, под ацтекские стрелы и копья попадать не хотелось, времени на пререкания тратить не стал, усиленно поглощая всё то, что мог прожевать. Я, чуть отстав от своих, остановился посреди улицы и угрожающе зарычал на наступавших врагов. Мой Сеня тут же принялся истерично звать меня к себе, но я дождался, пока ацтеки сделают залп, и лишь тогда убежал под прикрытие щитов.
А к этому времени и Горыныч закончил трапезу. Смачно рыгнув для пробы, отчего улицу заполнила невыносимая вонь, Ахтармерз выпустил в воинов тройной залп пламени. Несколько домов тут же вспыхнули, как спички. Ацтеки попятились, а после второго залпа Горыныча и вовсе с воплями побежали по улице.
— Ну вот, теперь можно и сматываться, — констатировал наш трехконфорочный керогаз, резко уменьшаясь в размерах. — Эй, меня не забудьте! Может, кто-нибудь на руки возьмет? Я же не угонюсь за вами.
Жомов просьбу Горыныча тут же выполнил. Рота гвардейцев опустила щиты в нормальное положение и тут же помчалась к выходу из города, словно укушенная. Мои менты не отставали, да и аборигены держались на уровне. В рекордный срок мы проскочили весь пригород и вырвались из Теночтитлана на поля. Встреченная нами на выходе патрульная сотня ацтеков и без помощи Горыныча была мгновенно раскидана по окрестным кустам, обращена в бегство и полностью деморализована. И лишь после этого мы взяли небольшую передышку, чуть замедлив шаг.
— Ты где Попова с Тлалой оставил? — поинтересовался наконец судьбой спасенных мой Сеня. Горыныч указал направление. — Что они делают?
— Любовью занимаются, — буркнул Ахтармерз.
— А вот это здорово! — тут же заржал Кецалькоатль. — Не успели с жертвенного алтаря спастись, как тут же дань жизни отдают.
— Что ты сказал? — зашипел Рабинович.
— Кто? — одновременно поинтересовались ацтекский бог и неацтекский юный маг.
— Ты-то, сопля, откуда о любви знать можешь? — щелкнул Горыныча по носу средней головы Жомов.
— А вот и могу! Мы физиологию гуманоидных видов уже проходили, — прогнусавил Ахтармерз. — Только я пошутил. Не до любви им обоим сейчас. Они сейчас выглядят хуже, чем махтапутр, когда его водкой обрызгаешь.
— Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие! — гаркнул мой Сеня, но в голосе у него очень явственно прозвучало облегчение.
До Тлалы и Попова мы добрались минут через двадцать. Оба сидели под деревом на небольшой поляне и пустыми взорами смотрели перед собой. Такой вид бывает у закоренелых наркоманов после принятия очередной дозы. И я даже не уверен, что оба обмолвились хоть словом друг с другом, да и вообще понимают, где они, что с ними происходит, и что могло бы случиться, не вмешайся мы вовремя в обряд жертвоприношения.
Что и говорить, в таком состоянии вряд ли оба могли достаточно быстро передвигаться. Но и оставаться в такой близости от Теночтитлана дольше невозможно! Беспорядки и паника в городе долго продолжаться не будут. Очень скоро Чимальпопоке и Уицилопочтли поймут, что мы из их ловушки ускользнули. А когда разогнанная нами дозорная сотня прекратит паническое бегство и доберется до своего начальства, тлатоани сразу поймет, в каком направлении нас искать. Нужно было уходить как можно быстрее и как можно дальше.
— Эх, поповскую телегу бы сюда, — вздохнул Жомов.
— Без нее обойдемся. Сейчас сделаем из копей и щитов носилки и будем Андрюху с Тлалой по очереди нести, — заявил Рабинович и тут же заставил солдат осуществить свой замысел.