— И до сих пор никто не знает, что за существо в пещере живет, — закончил свой рассказ старик. — Я, конечно, мог бы спросить его, кто он такой, но это и был бы тот единственный вопрос, который я могу ему задать. Я не рискнул, и больше мне входа в эту пещеру нет. Ну а вам, если так сильно нужно встретиться с Кецалькоатлем, стоит побывать в гостях у Существа, и оно скажет, как это можно сделать.
— Хм, забавная сказка, — хмыкнул Попов. — Ладно, рассказывай, как эту пещеру найти.
Старик принялся было объяснять криминалисту местоположение местной справочной службы, но Андрей остановил его. Не полагаясь на свою память, Попов хотел записать рассказ, а еще лучше заставить старика нарисовать карту. Последнему желанию Попова сбыться было не суждено, поскольку тараск совершенно не понимал, что такое карта и как ее рисовать. Поэтому пришлось Андрею записывать путь и все приметы, которые помогут найти нужную пещеру. Ну а затем, поблагодарив старика, криминалист вернулся к своей телеге.
— Ты чего так долго? — недовольно поинтересовался у него Рабинович. — Тебя одного ждем, между прочим.
— Ну, извини, просто одну интересную сказку записал, — загадочно ухмыльнулся Попов. — Потомкам узнать про нее полезно будет.
— Сказку, говоришь? — оторопел кинолог. — А что не три тома «Войны и мира»? А мы бы тебя подождали пока, граф ты наш толстый!..
— Ой, мальчики, не ссорьтесь, — встряла в разговор Тлала, почему-то не пожелавшая вместе со всеми присутствовать на пиршестве. — Давайте лучше тронемся в путь. А то меня уже мутит от вида этих убогих развалюх.
— А меня от твоего вида мутит, — буркнул Попов, но никто, не считая Мурзика, этого не расслышал.
Глава 5
Командир должен быть впереди, на лихом скакуне.
Наполеон Бонапарт (тактические уроки для младших офицеров во время отступления из Москвы)
То, что я Андрюшину реплику слышал, еще не значит, что я с ней полностью согласился. То есть я, конечно, понимаю, что люди — существа нежные. Их мутить от всего mожет, но где вы видели собаку, которая, заметив, например, раздавленную кошку, опорожняла бы свой желудок? Мутить может от плохой пищи, от голода или от переедания. И то, что псы не блюют, пардон, от всяческих некрасивых вещей — от вида толстых женщин в купальниках, например, — доказывает лишний раз, что мы более разумные существа, чем люди. Впрочем, это просто лирическое отступление. Больше, чем состояние желудка Попова, меня интересовала Тлала. Поначалу, увлекшись новыми впечатлениями и принявшись обследовать окрестности, я даже внимания не обратил на то, что наша богиня не пошла вместе со всеми обедать в дом управляющего. И лишь когда я тщательно всё разнюхал вокруг и не нашел ничего интересного, кроме оленя, осторожно лопавшего кукурузные листья метрах в трехстах от домов, я увидел, что девицу оставили одну около поповской телеги.
То есть сначала я не видел, что она одна. Просто я не ожидал, что кому-нибудь удастся оторвать от нее моего Рабиновича, и поспешил к нашему транспортному средству, чтобы узнать, почему хозяин не пошел в дом вместе со всеми. Увидев, что Сени рядом с Тлалой нет, я удивился, обеспокоился и обрадовался одновременно. Удивился, понятно, тому, что мой Рабинович и его пассия расстались хотя бы временно.
Удивился, понятно, тому, что мой Рабинович и его пассия расстались хотя бы временно. Обрадовался из-за того, что это расставание могло означать возвращение хоть малой толики разума к Сене, а обеспокоился теми возможными пакостями, которые богиня может устроить нам, оставшись без присмотра.
Впрочем, обеспокоенность была лишь мимолетной. Как я уже говорил вам, слишком маловероятной была возможность того, что Тлала будет делать гадости до встречи с Кецалькоатлем. Слишком заинтересованной в этом свидании выглядела богиня, чтобы совать нам палки в колеса. Да и не верил я в такую возможность. Конечно, Тлала — девица взбалмошная, и с ее появлением неприятностей у нас только прибавилось, но, по-моему, все человеческие самки такие. Я их и отличаю друг от друга только по масти да по запаху. А поведением они все похожи — сделают всё, что угодно, лишь бы им больше других внимания досталось. Вот я и решил внимания Тлале не уделять, чтобы не баловать, и помчался в дом управляющего.
Успел я как раз к тому моменту, когда разъяренный Попов в буквальном смысле отдубасил ацтека. И опять же раньше других оказался около хижины старого тараска, когда тот рассказывал нашему криминалисту о пещере. Если честно, поначалу скепсиса Андрея я не понял. Мы уже столько всяких чудес насмотрелись за время путешествий по разным мирам, что существование какого-то чудика в пещере, способного решить любую проблему, я считал вполне возможным. Тем более после того, как узнал, что эта Мезоамерика вполне может вырастить такого же могущественного волшебника, каким был Оберон. И лишь когда Андрей не стал говорить друзьям о рассказе тараска, я понял, что Попов скептицизмом ничуть не страдал. Этот толстый увалень, видимо, решил пожать все плоды славы, если слова старика окажутся верными и встретить на поле боя мятежного бога нам не удастся.