— А вообще, я даже не представляю, как вы попадете в город, — закончил свою речь ацтек. — Там на каждом углу патрули. Обещано вознаграждение любому горожанину, который укажет ваше местоположение. Дворец, да и храм, где ваш друг будет принесен в жертву, оцеплены войсками. Нужна целая армия, чтобы хотя бы попытаться освободить Попова. Я, конечно, понимаю, что вы очень необычные существа, но, если честно, даже не представляю, что можно сделать, чтобы вашему другу помочь.
— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — хмыкнул Жомов. — Главное, что Андрей жив.
Ачитометль посмотрел на омоновца с сомнением в глазах, но говорить ничего не стал. Было ясно, что хоть он и готов завтра попытаться освободить Попова, но всё равно считает это предприятие самоубийственным. Ну а Жомов, не обращая внимания на сомнения ацтека, принялся вслух перебирать всевозможные варианты спасения Попова и при этом разве что до высадки десанта не дошел. Сеня в тактических изысках омоновца не участвовал, был задумчив и молчалив.
Капелькуаль вернулся, как и обещал, прямо перед закатом. Выглядел он озабоченным, но и довольным одновременно. Трактирщик сначала выложил уже известную ментам информацию о готовящемся завтра жертвоприношении, а потом сказал, что ему удалось увидеться с человеком, который приносит Попову еду. По его словам выходило, что Андрей чувствует себя нормально и, кроме большой шишки на голове, никаких повреждений не имеет. Никаких признаков беспокойства из-за завтрашней казни Попов не проявляет, хотя, по словам трактирщика, это может быть из-за наркотика, который иногда загодя начинают подмешивать в пищу будущим жертвам.
— Ну, еще только не хватало, чтобы они нам из Попова наркомана сделали! — возмутился Иван.
— Вообще-то случаев привыкания к этому наркотику еще не было замечено, — покачал головой Капелькуаль.
— Это еще почему? — удивился Жомов.
— Так те, кто его пробовал, на следующий же день и умирали, — ответил ацтек.
— Это ты так пошутил, что ли? — мрачно поинтересовался у него омоновец, но Рабинович не дал трактирщику ответить.
— Вань, оставь его в покое, — встрял он в разговор. — Пусть дальше рассказывает, что узнал.
Собственно говоря, больше ничего ценного в информации, добытой трактирщиком, не содержалось. Капелькуаль узнал, кто именно из жрецов завтра будет совершать жертвоприношение, кто будет сопровождать Андрея из темницы к храму и кто из них будет вести церемонию богослужения.
Капелькуаль узнал, кто именно из жрецов завтра будет совершать жертвоприношение, кто будет сопровождать Андрея из темницы к храму и кто из них будет вести церемонию богослужения. Мог трактирщик назвать по именам и солдат, которые сегодня и завтра до самой казни будут нести охрану комнаты, в которой содержался Попов, но каши из этих данных, согласитесь, не сваришь!
— Нет, проникнуть к Андрею в темницу не получится, — отвечая на один из вопросов Рабиновича, проговорил ацтек. — Его содержат во дворце. Даже если бы потайной ход не охраняли, изнутри открыть дверь мы не сможем. Подкупить стражников тоже не получится. Они все из личной охраны Чимальпопоке и преданы ему, как псы. Допустим, в город я вас незамеченными проведу, но во дворце столько солдат, что даже если к нам присоединится гвардейская рота и войско тольтеков в придачу, штурмом взять его мы не сможем.
— А как насчет храма? — поинтересовался Рабинович. — Есть туда какой-нибудь потайной ход?
— Нет. Да и зачем? — пожал плечами Капелькуаль. — Храмы же не жилища и не крепости. Они служат лишь для публичных богослужений. В большинстве храмов даже ценностей никаких нет. Да и кто рискнет взять то, что предназначено богу? А Уицилопочтли очень сильно жаждет крови вашего друга. Говорят, что он до сих пор во дворце тлатоани и всё еще не может шевелить руками. Он считает, что смерть Попова избавит его от наложенного Андреем проклятья.
— Значит, до конца жизни безруким останется, — пообещал Жомов. — А если ему чего-то не нравится, я еще и ноги этому типу вдобавок переломаю.
— Эксмоэль во дворце не появлялся? — задал новый вопрос кинолог.
— Не знаю, — пожал плечами ацтек — Мой информатор сказал, что Чимальпопоке весь день не выходит из своих покоев. Оттуда постоянно доносятся голоса, но есть ли там кто-нибудь, кроме самого тлатоани и Уицилопочтли, неизвестно.
— Да, хорошо бы, если бы и этот урод там был, — вздохнул омоновец. — Одним махом и Андрюху бы спасли, и эльфа этого к ногтю прижали.
— С Эксмоэлем еще успеем разобраться, — махнул рукой Сеня. — Главное — Попова спасти. Хотя, мне кажется, эльф абсолютно уверен, что мы явимся вытаскивать Андрея, и наверняка какую-нибудь гадость нам приготовил.
— Пусть готовит. У меня тоже кое-что для него приготовлено, — Ваня демонстративно погладил рукой кобуру.
— И всё же я бы вам не советовал рисковать, — предостерег друзей Капелькуаль. — Я не вижу ни одной возможности для спасения вашего друга. И ему не поможете, и себя погубите.
— Это мы уже слышали, — отрезал Рабинович.
— Ну, почему?! Всё не так мрачно, — неожиданно встрял в разговор до сих пор молчавший Кецалькоатль. — Помните, что я всё же бог и кое-что могу. Ну а если Уицилопочтли действительно пока не в состоянии использовать свою магическую силу, нам стоит попытаться спасти вашего друга.