— Уйди отсюда, реликт, — небрежно бросил в его сторону ацтекский верховный бог. — То, что тут происходит, тебя не касается.
— Ты забываешься, Уицилопочтли, — рассердился Тлалок.
— То, что тут происходит, тебя не касается.
— Ты забываешься, Уицилопочтли, — рассердился Тлалок. — Я всё-таки, хоть не такой породистый, как Кецалькоатль, всё же древнее тебя родом!
— А мне плевать! — прорычал ацтекский бог, не ослабляя натиска на защиту Горыныча. — Или ты сейчас уберешься отсюда, или я на твою должность другого претендента найду.
— Ах, вот ты как, мальчишка?! — окончательно разъярился бог воды и швырнул в сторону Уицилопочтли сначала пару молний, а затем и мощную струю воды.
На несколько мгновений у меня затеплилась надежда на то, что с помощью Тлалока мы сможем изменить ход боя в свою пользу. Ацтекский бог хоть и был силен, но не мог одновременно и атаковать, и защищаться. Оставив в покое Горыныча, он нарисовал руками щит, о который и разбилась магия бога грозы. Воспользовавшись секундной передышкой, Ахтармерз, видимо, по просьбе Кецалькоатля, снял энергозащиту, и Пернатый Змей швырнул в Уицилопочтли еще один огненный шар.
Ацтекский бог пошатнулся, но отразил и этот удар, а затем атаковал сам. Горыныч успел вернуть энергетический щит, закрывая Кецалькоатля, а вот Тлалока прикрыть было некому. Старый маразматик то ли был слишком слаб против магии Уицилопочтли, то ли просто позабыл поставить защиту, но тряхнуло его хорошо. Однако на ногах бог воды устоял, и я уже обрадованно взвизгнул, но на этом мои радужные надежды и рухнули вниз тем самым двухтонным камнем, о котором я думал раньше.
— Не-ет, что-то мне совсем не весело! — заявил Тлалок и в одно мгновение растворился в воздухе, позорно покинув поле боя.
— Ну что же, думаю, теперь нам мешать никто не будет, — расхохотался ацтекский бог, обрушивая удар на энергощит Горыныча.
Видя, что тот мнется, готовый уступить силе Уицилопочтли, я понял, что нужно немедленно что-то предпринять. Но пока я пытался сообразить, что же именно мне сделать, всё испортил Попов. Выбрав секунду, Андрюша обернулся, чтобы увидеть, что творится у него за спиной, и застонал:
— Да что же вы с этим козлом до сих пор никак не справитесь, чтоб у него руки отсохли!
Вот уж не знаю, намеренно ли криминалист это сделал, вспомнив о странных свойствах своих пожеланий, или просто выругался в пылу борьбы, но его слова достигли цели. Уицилопочтли, еще мгновение назад стоявший, вытянув вперед правую руку, вдруг уронил конечности. Давление на энергощит Горыныча исчезло, и он, сняв защиту, позволил Кецалькоатлю нанести удар по врагу. К сожалению, сил у тольтекского бога почти не осталось. Уицилопочтли хоть и упал на каменные плиты пола, но тут же поднялся и начал что-то бормотать, пытаясь вернуть рукам былую силу. И именно в этот момент в тронный зал через задние двери ворвались новые отряды врага. Мы были окружены.
— Лежать, падлы! — заорал Попов. От его крика трон сорвало с постамента, а первые ряды ворвавшихся свежих сил врага едва не расплющило о стену, но ацтеков было слишком много.
— За мной. Уходим! — неожиданно завопил Капелькуаль, бросаясь к глухой с виду стене.
Поначалу я решил, что трактирщик от перенапряжения, вызванного битвой, слегка тронулся умом, но затем чутье мне подсказало, что Капелькуаль прекрасно знает, что делает. Развеивая сомнения моих коллег, я тоже бросился к стене, призывно лая на ходу. Кецалькоатль, подхватив на руки Горыныча, помчался следом. Попов с Жомовым несколько секунд удивленно смотрели нам вслед, а затем Андрей, на правах старшего по званию — младший лейтенант всё-таки! — приказал омоновцу:
— Хватай Сеню и иди за ними. Я вас прикрою.
— Нет уж, лучше ты Рабиновича тащи. Я драться побольше твоего умею, — попытался возразить Иван, но криминалист его и слушать не хотел.
— Да не дотащу я Сеню, понимаешь ты это или нет, бык педальный! — заорал он так, что ближайшие десятка два стражников надолго лишились слуха и временно потеряли из-за контузии ориентацию в пространстве.
— Да не дотащу я Сеню, понимаешь ты это или нет, бык педальный! — заорал он так, что ближайшие десятка два стражников надолго лишились слуха и временно потеряли из-за контузии ориентацию в пространстве. — Говорю тебе, хватай эту еврейскую морду, решившую пикник себе в самый неподходящий момент устроить, и валите отсюда. Я следом!
Несколько мгновений Жомов задумчиво изучал Андрея, а затем, кивнув, подхватил с пола бесчувственное тело моего хозяина и в несколько прыжков догнал Капелькуаля. Ачитометль не отстал от него ни на шаг и у стены обернулся лицом к нападавшим, держа копье наперевес. Трактирщик же, отрешившись от всего мира, что-то колдовал у стены.
— Что ты там делаешь? Быстрее можешь? — поторопил его Жомов.
— Где-то тут должна быть хреновина, открывающая потайной ход, — пробормотал Капелькуаль. — Минуточку терпения, сейчас я ее найду.
— Так ты, гад, знал об этом ходе раньше и молчал?! — возмутился омоновец.
— А пока Уицилопочтли дорогу к нему загораживал, мы бы всё равно сюда не прорвались, — спокойно ответил трактирщик.
Капелькуаль продолжил поиски механизма, открывавшего потайной ход, а мы сгрудились вокруг него, пытаясь защитить от любой атаки. Ацтеки же, окружив нас полукольцом, продвигались вперед, выставив перед собой копья. А позади них Уицилопочтли лихорадочно пытался вернуть своим рукам утраченную силу. До нас врагам оставалось буквально несколько шагов, как вдруг Попотв, пятившийся перед стражей, прочистил горло и запел «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает…», водя головой, как пулеметной установкой из стороны в сторону. От его воплей стражники рядами валились на пол, и, когда, наконец, Капелькуаль открыл потайную дверь, мои соратники не смогли сдержать радостного крика.