— Это я.
— Что ж, вовремя. Ты знаешь, сколько мне хлопот стоило это организовать? А ты чуть не опоздала.
— Если ты не перестанешь трепаться, я еще могу опоздать. Скажи где и когда.
Он сказал. Если поспешить, мы еще можем успеть.
— И какого черта всем так необходимо все сделать именно сегодня?
— Слушай, если ты не хочешь встречаться, так и отлично!
— Ирвинг, у меня была очень трудная ночь, так что перестань на меня собачиться.
— Что с тобой?
Ну и дурацкий вопрос.
— Ничего хорошего, но жить буду.
— Если ты не в форме, я попытаюсь отложить встречу, но обещать ничего не могу, Анита. Это ведь твое сообщение дало возможность вообще до него добраться.
Я прислонилась лбом к металлу телефонной будки.
— Я там буду, Ирвинг.
— А я нет. — В его голосе звучало негодование. — Одно из условий встречи ни репортеров, ни полиции.
Я не могла не улыбнуться. Бедняга Ирвинг. Никуда-то его не пускают. На него не напали гули и ему не дали под зад взрывной волной. Поберегу-ка я свою жалость для себя.
— Спасибо, Ирвинг. Я у тебя в долгу.
— Ты много раз уже у меня в долгу, — сказал он. — Осторожнее. Я не знаю, во что ты на этот раз влезла, но это выглядит паршиво.
Он пытался выудить из меня хоть что-нибудь, и я это знала.
— Доброй ночи, Ирвинг.
И я повесила трубку, пока он не успел больше ничего спросить.
Потом я позвонила Дольфу домой. Не знаю, почему это не могло подождать до утра, но этой ночью я чуть не погибла. И если это еще произойдет, я хотела, чтобы кто-нибудь нашел Захарию.
Дольф ответил с шестого гудка заспанным голосом.
— Да?
— Дольф, это Анита Блейк.
— Что случилось?
Из его голоса почти исчезла сонная одурь.
— Я знаю, кто убийца.
— Рассказывай.
Я рассказала. Он записывал и задавал вопросы. И самый главный приберег под конец. — Ты можешь что-нибудь из этого доказать?
— Я могу доказать, что он носит гри-гри. Могу свидетельствовать, что он мне признался. Он пытался меня убить, чему я лично свидетель.
— Это трудно будет продать присяжным или судье.
— Знаю.
— Посмотрим, что я смогу накопать.
— Дольф, у нас почти готово на него дело.
— Верно, но оно все держится на том, чтобы ты была жива для дачи показаний.
— Я постараюсь.
— Завтра утром ты придешь и все это расскажешь под протокол.
— Обязательно.
— Отличная работа.
— Спасибо.
— Пока, Анита.
— Пока, Дольф.
Я вернулась в машину.
— У нас встреча с крысолюдами через сорок пять минут.
— Почему это так важно?
— Потому что они, как я думаю, могут показать нам черный ход в логово Николаос. Через парадную дверь нам ни за что не пробиться.
Я завела машину и выехала на дорогу.
— Кому ты еще звонила? — спросил он.
Значит, он все же следил.
— В полицию.
— Что?
Не любит Эдуард иметь дело с полицией. Странно, не правда ли?
— Если Захария сумеет меня убрать, я хочу, чтобы кто-то этим занялся.
Он помолчал. Потом сказал:
— Расскажи мне про Николаос.
— Монстр, садистка. Ей больше тысячи лет.
— С нетерпением жду встречи.
— Лучше не надо, Эдуард.
— Нам случалось убивать вампиров в ранге мастера, Анита. Одной больше, одной меньше.
— Если бы. Николаос не меньше тысячи лет. Я в жизни никогда не была так напугана.
Он сидел молча, по его лицу ничего нельзя было прочесть.
— О чем ты думаешь? — спросила я.
— О том, что люблю трудные задачи.
Он улыбнулся красивой, заразительной улыбкой. Вот черт! Смерть увидел свою главную цель. Самую крупную добычу. И не боялся ее. А следовало бы.
В городе немного есть мест, открытых в час тридцать ночи, но у Денни открыто. Какое-то нарушение стиля — встречаться с крысолюдами у Денни за кофе и пончиками. Полагалось бы, наверное, в глухом темном переулке. Нет-нет, я не против, только мне это казалось… забавным, что ли.
Эдуард зашел первым — проверить, что нет ловушки. Если он сядет за столик, все в порядке. Если выйдет — значит, нет. Просто. Никто ведь не знает, каков он с виду. Пока он без меня, он может заходить, куда хочет, и никто не будет пытаться его убить. Интересно. Я уже просто как зачумленная.
Эдуард сел за столик. Все в порядке. Я вошла в яркий свет и искусственный комфорт ресторана. У официантки были под глазами темные круги, предусмотрительно замазанные густым слоем тона, отчего круги казались розоватыми. Я посмотрела мимо нее. Я увидела человека, делающего мне знаки. Он вытянул руку и согнул палец, будто подзывая официантку или какого-то другого слугу.
— Меня уже ждут, но все равно спасибо, — сказала я официантке.
Ресторан в эти часы понедельника — то есть уже вторника — был почти пуст. Напротив того человека, что меня звал, сидели еще двое. У них был вполне обычный вид, но от них шло ощущение сдержанной энергии, чуть ли не рассыпающей искры в окружающем воздухе. Ликантропы. Я могла бы ручаться за это своей жизнью. Может быть, я именно это сейчас и делала.
Еще пара, мужчина и женщина, сидели наискось от первых двух. Тоже ликантропы — готова поставить на это последний цент.
Эдуард сел близко от них, но не слишком близко. Ему случалось охотиться на ликантропов, и он знал, что искать. Когда я проходила мимо стола, один из мужчин поднял глаза. Они были карие, но такие темные, что казались черными. Он смотрел прямо мне в глаза. Лицо квадратное, тело худощавое, на руках, когда он подпер ладонью подбородок, шевельнулись мускулы. Я ответила прямым взглядом и прошла к кабинке, где сидел Царь Крыс.