— По-моему, ты ни капельки не уверена.
Она встала одним плавным движением — тысячелетие практики дает себя знать.
— Я хочу, чтобы зомби положили обратно сегодня, сейчас, — сказала я.
— Ты не в том положении, чтобы чего-нибудь хотеть.
Ее голос прозвучал холодно и очень взросло. Дети не умеют голосом сдирать кожу.
— Я ее подняла. Я не хочу, чтобы ее пытали.
— Это очень плохо?
Что я могла сказать?
— Я прошу.
Она посмотрела на меня пристально:
— Почему это для тебя так важно?
Вряд ли я могла бы ей объяснить.
— Просто важно, и все.
— Насколько важно?
— Я не поняла вопроса.
— На что ты готова ради своей зомби?
Страх сгустился под ложечкой свинцовым комом.
— Я тебя не понимаю.
— Вполне понимаешь, — ответила она.
Тут я встала — хотя это вряд ли помогло бы. Я даже была выше ее. Она была крошечной, как фея или дитя. Ладно.
— Чего ты хочешь?
— Не делай этого, Анита.
Вилли стоял поодаль от нас, будто боялся подойти. После смерти он стал умнее, чем при жизни.
— Тихо, Вилли.
У нее была совершенно разговорная интонация — без повышения голоса, без угрозы. Но Вилли тут же затих, как хорошо обученная собака.
Может быть, она перехватила мой взгляд. Как бы там ни было, она сказала:
— Я наказала Вилли за то, что он не сумел нанять тебя с первого раза.
— Наказала?
— Наверняка тебе Филипп рассказывал о наших методах.
Я кивнула:
— Гроб с крестом?
Она улыбнулась сияющей радостной улыбкой. Тени превратили ее в оскал.
— Вилли очень боялся, что я его там оставлю на месяцы, если не на годы.
— Вампиры не могут умереть с голоду. Я понимаю принцип наказания.
И про себя я добавила: «Сука ты мерзкая». Меня можно пугать лишь до тех пор, пока я не разозлюсь. Злость — это более приятное ощущение.
— Ты пахнешь свежей кровью. Дай мне тебя попробовать, и я прослежу, чтобы твою зомби уложили без вреда.
— Попробовать — это, значит, укусить? — спросила я.
Она рассмеялась весело и сердечно. Сука.
— Да, человечинка, это значит укусить. — Вдруг она оказалась рядом, и я отдернулась, не успев подумать. Она снова рассмеялась. — Кажется, Филипп меня опередил.
Минуту я не могла понять, о чем она говорит, потом я коснулась рукой следа на шее. Мне вдруг стало неловко, будто меня застали голой.
Снова смех поплыл в летнюю ночь. Он серьезно начинал действовать мне на нервы.
— Никаких проб, — сказала я.
— Тогда позволь мне войти в твой разум. Это тоже вроде питания.
Я покачала головой — слишком быстро, слишком много раз. Лучше сдохну, чем впущу ее в свой разум еще раз. Если у меня будет выбор.
Поблизости раздался вопль. Эстелла обрела голос. Я вздрогнула, как от пощечины.
— Дай мне попробовать твою кровь, аниматор. Без зубов. — При последних словах она сверкнула клыками. — Ты только стой и не пытайся меня остановить. Я попробую свежую рану у тебя на шее. Питаться от тебя я не буду.
— Кровь оттуда уже не идет. Рана закрылась.
Она улыбнулась, и так очаровательно!
— Я ее пролижу.
Я сглотнула слюну. Я не знала, что делать. Донесся еще один вопль, высокий и отчаянный. О Господи.
— Анита… — начал Вилли.
— Молчание или ты рискуешь меня прогневить.
Голос ее прорычал низко и мрачно.
Вилли уменьшился вдвое. Его лицо под черной шапкой волос стало белым треугольником.
— Все путем, Вилли, — сказала я. — Ты за меня не переживай.
Он смотрел на меня с расстояния нескольких ярдов, но это с тем же успехом могли быть и мили. Бедный Вилли. Бедная я.
— А что тебе толку, если ты не будешь от меня питаться? — спросила я.
— Абсолютно никакого. — Она протянула ко мне бледную ручку. — Конечно, страх — это тоже вид субстанции.
Холодные пальцы охватили мое запястье. Я дернулась, но не стала вырываться. Я же собиралась позволить ей это сделать?
— Назовем это тенью питания, человек. Кровь и страх всегда драгоценны, как бы ни были получены.
Она шагнула ко мне и выдохнула мне на кожу, и я попятилась. Но ее рука удержала меня.
— Погоди. Я хочу, чтобы сначала отпустили зомби.
Она пристально посмотрела мимо меня, видя что-то, чего не было или что было не видно мне. Я ощутила напряжение в ее руке, почти электрический удар.
— Тереза их прогонит и даст аниматору положить зомби обратно.
— Это все ты устроила?
— Тереза подчиняется мне, разве ты не знала?
— Предполагала.
Я не знала, что вампиры владеют телепатией. Правда, до прошлой ночи я не знала, что вампиры умеют летать. Как много нового узнаешь так быстро.
— Откуда я знаю, что ты сделаешь лишь то, что говоришь? — спросила я.
— Тебе придется просто мне поверить.
А это уже почти смешно. Будь у нее чувство юмора, мы могли бы до чего-то договориться. Нет, вряд ли.
Будь у нее чувство юмора, мы могли бы до чего-то договориться. Нет, вряд ли.
Она притянула мою руку к своему телу и меня вслед за ней. Рука ее была как сталь из плоти. Чтобы дышать мне в шею, ей пришлось встать на цыпочки. Это должно было бы разрушить зловещий образ, но не разрушило. Моей шеи коснулись мягкие губы. Я дернулась. Она засмеялась прямо мне в шею, прижимая ко мне свое лицо. Меня стала бить дрожь, и я не могла остановиться.
— Я обещаю не быть грубой.
Она снова рассмеялась, и я подавила желание ее отшвырнуть. Я бы все на свете отдала, чтобы только ее один раз стукнуть — сильно. Но сегодня мне не хотелось умирать. К тому же я заключила сделку.