Мы уже почти дошли до гравия подъездной дорожки, как из дома вывалились три фигуры. Один держал дубинку. Двое других были вампирами, им оружие не было нужно. Я открыла су мочку, вынула пистолет, держа его у бока и прикрывая складками юбки. Ключи я протянула Филиппу.
— Заводи машину, я прикрою.
— Я не умею водить, — сказал он.
— А, черт!
Я совсем забыла.
— Я сделаю. — Я отдала ключи Вилли.
Один из вампиров бросился на нас, шипя и широко разведя руки. Может быть, он хотел нас напугать, может, чего похуже. Мне на эту ночь уже хватило. Я щелкнула предохранителем, дослала патрон в ствол и стрельнула ему под ноги.
Он резко замедлился, почти споткнулся.
— Пули мне безвредны, смертная.
Под деревьями еще что-то зашевелилось. Мне некогда было думать, враг это или друг или есть тут вообще разница.
Под деревьями еще что-то зашевелилось. Мне некогда было думать, враг это или друг или есть тут вообще разница. Вампир приближался. Мы были в жилом квартале. Пуля может рикошетом улететь далеко. Я не могла рисковать.
Я подняла руку, прицелилась и выстрелила. Пуля попала ему в живот. Он дернулся и вроде как обвис на ране. На лице его застыло удивление.
— Пули с серебряной оболочкой, клыкастый.
Вилли пошел к машине. Филипп разрывался между желанием мне помочь и желанием идти за ним.
— Иди, Филипп!
Второй вампир стал обходить меня сбоку.
— Стой, где стоишь! — велела я ему. Он застыл. — Первый, кто сделает угрожающий жест, получит пулю в мозг.
— Она нас не убьет, — сказал второй вампир.
— Нет, но приятного тоже будет мало.
Человек с дубинкой подвинулся на дюйм вперед.
— Не надо, — предупредила я его.
Машина завелась. Я не рисковала оттянуться на нее. И стала отступать, надеясь, что ни за что не зацеплюсь в этих проклятых высоких каблуках. Если я упаду, они на меня бросятся. Если они бросятся, кому-то придется умереть.
— Влезай, Анита!
Это был Филипп, высовывающийся из пассажирской дверцы.
— Уберись!
Он убрался, и я скользнула на сиденье. Человек бросился к нам.
— Гони!
Вилли взметнул гравий, и я захлопнула Дверцу. Мне действительно не хотелось сегодня никого убивать. Человек, бегущий за нами, закрыл лицо от летящих из-под колес камешков.
Машина дико подпрыгнула, чуть не врезавшись в дерево.
— Сбавь скорость, опасность миновала, — сказала я.
Вилли сбросил газ и усмехнулся в мою сторону.
— Молодцы мы!
— Ага, — улыбнулась я в ответ, хотя и не была так уверена, что все позади.
Кровь ровной струйкой капала с лица Филиппа. Он озвучил мои мысли:
— Миновала, но надолго ли?
И голос у него был таким же усталым, какой была я.
Я потрепала его по руке:
— Все будет в порядке, Филипп.
Он посмотрел на меня. Лицо его от усталости казалось гораздо старше, чем на самом деле.
— Ты в это веришь не больше, чем я.
Что я могла сказать? Это была правда.
30
Я поставила пистолет на предохранитель и залезла в привязной ремень. Филипп сидел, откинувшись на спинку, разбросав длинные ноги. Глаза у него были закрыты.
— Куда ехать? — спросил Вилли.
Хороший вопрос. Я хотела домой спать, но…
— Филиппу надо лицо заштопать.
— Хочешь везти его в больницу?
— Это ерунда, — сказал Филипп. Голос у него был низкий и какой-то странный.
— Не ерунда, — сказала я.
Он открыл глаза и посмотрел на меня. Кровь темной струйкой сбегала по его шее, поблескивая в пролетающем свете уличных фонарей.
— Тебе в прошлую ночь досталось больше, — сказал он.
Я отвернулась от него к окну, не зная, что сказать.
— У меня уже все прошло.
— У меня тоже пройдет.
Я снова посмотрела на него. Он глядел на меня. Я не могла разобрать выражения его лица, а оно меня интересовало.
— О чем ты думаешь, Филипп?
Он повернулся и стал смотреть прямо вперед. Лицо его смотрелось теневым силуэтом.
— О том, что я пошел против мастера. Я смог. Смог!
В последних словах звучал яростный жар. Жар сумасшедшей гордости.
— Ты вел себя очень смело, — сказала я.
— В самом деле?
Я улыбнулась:
— В самом деле.
— Ребята, не хочу вас перебивать, но мне надо знать, куда гнать эту тачку, — вмешался Вилли.
— Подбрось меня в «Запретный плод», — попросил Филипп.
— Тебе бы к доку заехать, парень.
— Там в клубе меня починят.
— Ты точно знаешь, парень?
Он кивнул, потом вздрогнул и повернулся ко мне.
— Ты хотела знать, кто отдает мне приказы. Так это была Николаос. Ты была права насчет того, первого дня. Она хотела, чтобы я тебя соблазнил. — Он улыбнулся, и кровь эту улыбку сильно портила. — Кажется, я провалил работу.
— Филипп… — начала я.
— Ничего, все в порядке. Ты была права на счет меня. Я болен. И неудивительно, что ты меня не захотела.
Я посмотрела на Вилли. Он вел машину так сосредоточенно, будто от этого зависела его жизнь. Черт возьми, он после смерти стал не в пример умнее.
Я набрала воздуху и стала думать, что сказать.
— Филипп… этот поцелуй, до того, как ты меня… укусил. — Черт возьми, зачем я это говорю? — Это было хорошо.
Он быстро глянул на меня и отвернулся.
— Ты не шутишь?
— Нет.
В машине воцарилось неловкое молчание. Слышно было только шуршание шин по мостовой. Мелькали, чередуясь, свет фонарей и тьма.
— Пойти против Николаос — это был один из самых храбрых поступков, которые я видела в жизни. И один из самых глупых.