— Жан-Клод! — завопила я.
Воздух наполнился высокими писками, отдававшимися эхом, как из тоннеля. Я отступила к дальнему краю ступеней. И увидела его. Тоннель, прорезанный в стене почти в человеческий рост. Крысы хлынули оттуда густой мохнатой волной, пища и кусаясь. Они выхлестнули из дыры, покрывая пол.
— Жан-Клод! — Я колотила в дверь, дергала прутья — все то же, что уже делала раньше. Бесполезно. Не выйти. Я ударила в дверь ногой и вскрикнула: Проклятие!
Звук отразился от каменных стен и почти заглушил шуршание тысяч коготков.
— Они не придут, пока мы не закончим.
Я застыла с руками на двери и медленно повернулась. Голос шел из камеры. Пол кишел и дергался грудой мохнатых телец. Высокий писк, густой шорох шерсти, цоканье тысяч коготков. Тысячи их, тысячи.
Как скалы в мохнатом прибое, сидели в камере четыре гигантские крысы. Одна из них смотрела на меня черными пуговицами глаз. И ничего крысиного в этом взгляде не было. Он был разумный, человечий. Я никогда раньше не видела крыс-оборотней; я впервые увидела их сейчас.
Одна из фигур встала на полусогнутых задних ногах, и лицо ее было узкое, крысиное. Как мясистая веревка, обвился вокруг согнутых ног голый хвост. Она нет, это определенно был он — вытянул когтистую руку.
— Иди к нам, человек.
Голос звучал низкими, почти меховыми интонациями, только чуть с примесью визга. Каждое слово произносилось точно, но чуть-чуть неправильно. Губы крыс не созданы для речи.
Я не пойду туда вниз. Ни за что. Сердце поднялось к горлу. Я знала человека, который пережил нападение вервольфа, еле выжил, но вервольфом не стал. Знала я другого, который от едва заметной царапины стал вертигром. Есть шанс, что из-за одной царапины я через месяц буду щеголять меховой рожей с глазами-пуговицами и желтыми клыками. О, Боже.
— Иди к нам, человек. Поиграем.
Я тяжело сглотнула слюну, будто пытаясь вернуть сердце на место.
— Что-то не хочется.
Он рассмеялся шипящим смехом.
— Мы поднимемся и тебя приведем. — Он зашагал через толпу малых крыс, которые с ужасом от него разбегались, перепрыгивая друг через друга, чтобы избежать его прикосновения. Он остановился у подножия ступеней, глядя вверх на меня. Мех его был темно-медового цвета с примесью блондинистых прядей. — Если мы тебя стащим вниз, тебе это не очень понравится.
Я еще раз проглотила слюну. Я ему верила. Потянулась за ножом и нашла пустые ножны. Конечно, вампиры его забрали. Черт возьми.
— Давай, человек! Спускайся с нами играть!
— Если я тебе нужна, поднимись и поймай меня.
Он завернул хвост кольцом, пропустил его через руки. Одна когтистая рука стала чесать мех на брюхе и спустилась ниже. Я смотрела ему в лицо пристально, и он засмеялся.
— Приведите ее.
Две крысы размером с собаку двинулись к лестнице. Какая-то мелкая крыса пискнула и покатилась у них из-под ног. Она издала высокий жалкий визг и затихла, дергаясь, пока ее не накрыл ковер других крыс. Хрустнули мелкие косточки. Все пойдет в дело.
Я прижалась к двери, будто могла через нее просочиться. Две крысы полезли вверх — гладкие откормленные животные. Но ничего животного не было в их взгляде. Взгляд был человеческий.
— Постой!
Крысы остановились.
Взгляд был человеческий.
— Постой!
Крысы остановились.
— Да? — спросил человек-крыса.
— Чего вы хотите?
— Николаос велела нам тебя развлечь, пока ты ждешь.
— Это не ответ на мой вопрос. Что вы хотите, чтобы я делала?
Губы отъехали назад, обнажив желтоватые зубы. Это было похоже на оскал, но означать должно было улыбку.
— Сойди к нам, человек. Коснись нас, дай нам коснуться тебя. Дай нам научить тебя радости меха и зубов.
Он почесал мех у себя между ляжками. Это привлекло мое внимание к нему, к тому, что между ногами. Я отвернулась и вспыхнула. Черт побери, я краснею!
Но голос мой прозвучал почти ровно.
— И вот это должно произвести на меня впечатление?
Он на миг застыл, потом зарычал:
— Стащить ее вниз!
Великолепно, Анита. Ты его разозлила. Намекнула, что его хозяйство по размеру маловато.
Его шипящий смех пробежал по моей коже холодной волной.
— Мы сегодня поразвлечемся. Это я тебе обещаю.
Гигантские крысы шли вверх, под шкурой перекатывались мускулы, толстые, как проволока, усы яростно шевелились. Я прижалась спиной к двери и стала соскальзывать вдоль дерева.
— Пожалуйста, прошу вас, не надо.
Голос у меня звучал таким напуганным писком, что мне самой противно стало.
— Как ты быстро сломалась. Даже обидно, — сказал человек-крыса.
Две огромные крысы были совсем рядом. Я прижалась к двери спиной, задрала ноги, согнув колени, выставив каблуки, слегка приподняв носки. Коготь коснулся моей ноги, меня передернуло, но я выжидала. Ошибиться нельзя. Господи, прошу тебя, только пусть они не ранят меня до крови. Усы заскребли мне по лицу, мохнатый вес навалился сверху.
Я ударила, обе ноги точно стукнули в крысу. Она встала на задние лапы и опрокинулась на спину. Задергалась, хлеща хвостом. Я бросилась вперед и ударила ее в грудь. Крыса перевалилась за край ступеней. Вторая крыса припала к земле, издав глубокий горловой звук. Я видела, как напряглись ее мышцы, и припала на одно колено. Если крыса ударит в меня стоящую, я свалюсь за край. Я от него в нескольких дюймах.